Мы решили побеседовать с преподавателями Восточно-Европейского Института Психоанализа и задали им вопросы про жизнь в самоизоляции. Интересно было узнать, как текущая ситуация повлияла на профессиональную жизнь, а так же спросили про некоторые психологические аспекты тревоги и изоляции. У нас появилась целая серия очень ценных на наш взгляд комментариев, спешим поделиться с вами!
Ведете ли Вы обучающие вебинары со студентами и онлайн-встречи с пациентами? Если да, то было ли Вам сложно освоить такой формат работы или Вы были к нему готовы? Как Вы справились?
Впервые я провела лекцию в формате вебинара около пяти лет назад. Включиться в такой режим общения непросто – не хватает физического присутствия аудитории, непосредственного отклика, зрительного контакта. Как преподаватели, так и студенты в режиме онлайн сталкиваются со своего рода «нехваткой» (конечно же, каждый со своей).
Есть немало нюансов, которые практически невозможно воспроизвести дистанционно: атмосфера аудитории и «незаметное» взаимодействие студентов друг с другом (перешептывания, смешки, порой – напряженное, задумчивое или удивленное молчание); возможность сделать паузу (то, что в дистанционном режиме часто воспринимается как заминка связи); даже система «микровласти», то есть распределение пространства (преподаватель у доски или за кафедрой, студенты – в зале за партами, а если занятие проходит в виде круглого стола, семинара или мини-конференции с докладами – то меняется и отношение к нему у студентов, их формы высказывания). Однако у дистанционной системы есть свои преимущества, которые давно озвучены и проанализированы, – как минимум, возможность поддерживать контакт с теми, кто далеко, и не прерывать учебный процесс. Думаю, что важно продолжать взаимодействовать со студентами в виртуальном пространстве, а остальное можно отдать на откуп регистру Воображаемого, системе памяти и представлений.
Что касается специфики психоанализа в дистанционной форме, то мы много говорили об этом с коллегами на конференции «Дистанционные технологии в профессиональном психологическом образовании, психологии и психоанализе» (ВЕИП, ноябрь 2019), можно почитать раздел с психоаналитическими текстами в одноименном сборнике.
Если у Вас есть опыт очного и онлайн преподавания, то какие основные сходства и какие отличия между ними Вы отмечаете?
Отчасти я ответила на этот вопрос в первом пункте. Могу добавить только, что для меня стали открытием онлайн заседания книжного клуба СНО, которые мы проводим с коллегой, Анастасией Борисовной Шаровой. То, что участники подключаются из дома, позволяет создать более уютную и непринужденную обстановку (чего порой сложно добиться в учебной аудитории, даже в формате круглого стола и с помощью ритуала чаепития).
Участники проявляют себя по-разному: кто-то активно подключается с камерой и микрофоном, делится впечатлениями, кто-то отправляет комментарии в чат, кто-то просто слушает, то есть каждый выбирает удобный для него способ взаимодействия. По моим наблюдениям, формат книжного клуба онлайн можно считать не менее удачным, чем обычные встречи; более того, можно сказать, что «неформальное» взаимодействие со студентами в чем-то даже удобнее выстраивать онлайн, чем в очном формате.
Надеюсь, что получится продолжить традицию подобных заседаний и после возвращения в режим очного обучения.
Как Вы считаете, почему некоторые люди боятся изоляции, а некоторые ее предпочитают?
Это зависит от очень многих факторов: черт характера и истории человека, определенной жизненной ситуации, общего социального, политического, экономического контекста.
Невозможно обобщить и разделить всех людей на две четкие категории. Кто-то может «бояться» изоляции, потому что ему скучно или невыносимо находиться наедине с собой или с членами своей семьи, кого-то тревожат экономические факторы, для кого-то эта ситуация актуализирует какие-либо неприятные воспоминания или даже создает реальную угрозу физического насилия.
Точно так же и «предпочитать» изоляцию можно и как способ убежать и спрятаться от окружающих, и как комфортную среду для работы или размышлений, и как возможность наконец-то отдохнуть и побыть наедине с собой и т. д. И в том, и в другом случае вариантов множество.
Есть ли у Вас свой способ оставаться в хорошем настроении во время ужесточения мер по карантину, самоизоляции? Какой?
Я думаю, что никто, кроме самого человека, не знает, что доставляет ему удовольствие и создает то или иное настроение. Технологий «позитивного мышления» и советов по подержанию хорошего настроения в сети уже немало – как от психологов, так и от самих пользователей.
В последнее время я больше размышляю над вопросом, почему обязательно нужно оставаться в хорошем настроении? Почему нельзя злиться, грустить, тревожиться, предаваться отчаянию? Или, как это сейчас принято, нужно делать это «экологично»?
Ситуация карантина может стать хорошим временем для того, чтобы познакомиться с тревогой, что-то переосмыслить, встретиться с теми вопросами, которых человек избегал в течение долгого времени.
Изначально каждая культура предлагала свои ответы на вопросы о жизни и смерти, о том, как нужно воспринимать тяжелые и сложные ситуации. В христианстве, например, когда-то была значима идея о том, что бог посылает человеку испытания, чтобы укрепить его веру (одно из толкований книги Иова); не знаю, насколько она сейчас распространена. Не менее показательной мне кажется цитата из книги Екклесиаста, которая давно уже стала затертой:
«Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру».
Разумеется, эту цитату сложно и не совсем верно интерпретировать в отрыве от остального текста книги. Но тем не менее даже по одному отрывку видно, что предполагалось какое-то особое отношение к каждой жизненной ситуации и что в системе
представлений человека было свое место как жизни, так и смерти, как порядку, так и хаосу.
Современная культура нередко предлагает вымарывать все, что противоречит идеологии наслаждения, самосовершенствования и позитива. Так, переживания, связанные с промахом, неудачей, расставанием, смертью, болезнью, постепенно отходят на задний план, как будто в жизни им совсем не место. Все чаще случается, что тот, кто-то все же встречается с этими ситуациями, оказывается перед ними практически беззащитен – нет ни опыта, ни знания, как с ними справляться. Многие люди в наше время не могут изобрести никаких собственных способов принять кастрацию, обойтись со своим симптомом, с нехваткой, с присутствием радикально инакового Другого, который чего-то хочет от субъекта, но чего – неизвестно.
Итак, поскольку наша культура не дает никаких внятных ответов на вопросы о смысле жизни и смерти и о том, как взаимодействовать с законом, то рано или поздно приходится искать их самостоятельно. Нередко таким ответом становится симптом. Сейчас – как, впрочем, и всегда – не самое худшее время для поиска ответа на эти вопросы.
Что бы Вы сказали или порекомендовали тем, кто сейчас находится в состоянии сильной тревоги из-за текущей ситуации в мире?
У меня нет ни советов, ни готовых рецептов. Согласно теории психоанализа, влечения жизни и смерти создают уникальную систему ключевых означающих, смыслов, в которой существует каждый человек. Тревога, как известно, единственный аффект, который никогда не лжет.
Не бывает бесстрашных людей, и, пока человек живет в обществе, он вынужден взаимодействовать с другими людьми и задаваться вопросами о том, как именно это взаимодействие выстраивать. На этом основано само возникновение нашей психики – как ответа на вопрос, как ребенку жить в этом мире, мире, где есть язык и закон, но есть и различные способы их толкования.
Также тревога – это аффект, на фоне которого высвечиваются все остальные чувства и переживания. Можно сказать, что тревога свидетельствует о нехватке, о том, что ни один субъект не является «идеальным» организмом без сбоев, неподвластным ни болезни, ни смерти. Интересно, что в большинстве случаев только на фоне страха смерти проявляется значимость отношений с объектами любви, появляется ощущение жизни и счастья. И у меня нет другого ответа на вопрос, что делать в ситуации, когда тревога становится непереносимой, – кроме как пойти в анализ и узнать, как и почему это возникает в истории отдельного субъекта.
Какой прогноз у Вас по поводу будущего: сроки окончания карантина, развитие экономической ситуации в мире, когда ожидать улучшения, в чем оно будет состоять?
Такие прогнозы в компетенции экономистов, политиков, эпидемиологов.
В любом случае, будет интересно посмотреть, действительно ли после окончания эпидемии изменится мир, как сейчас говорят, и будут переосмыслены понятия мировой экономики, глобализации, всемирного информационного пространства, или же представители общественных и политических институтов всеми силами попытаются «вытеснить» произошедшее и вернуться в русло «стабильного» капитализма последних десятилетий?..
Какие уроки может извлечь человечество из происходящего?
Все-таки человечество – не единый организм, и «уроки» каждый будет извлекать для себя самостоятельно, в соответствии со своей системой представлений.
Думаю, что общим может стать лишь очередная (хотя для некоторых – еще только первая) встреча с мыслью, что не все можно контролировать с помощью денег, связей, информации, здорового образа жизни или позитивного мышления. Но и с этим знанием каждый человек будет обходиться по-своему.