Аннотация. В статье представлена теоретическая модель изоляции современного субъекта культуры. То, как она проявлена в современной корпоративной культуре, опасность идентификации по содержанию с окружающим социумом.
Симптомом XXI века, наследованного из века XX, на мой взгляд, является закапсулированность субъекта в себе, в том числе отказ другому в его субъектности. Человек существует как бы внутри культуры и в тот же миг вне ее. Появляется субъект как функция, как объект, способный выполнять желания большого другого. Культура выталкивает, порицает субъекта (объекта), утерявшего свою функцию. Субъект (объект) страдает, понеся утрату себя как функции. Страдание усиливается отсутствием поиска своей субъективности.
Современные корпорации все настойчивее пытаются сделать человека прозрачным. Он должен быть понятен, как машина, работающая на благо производства. Это подчёркивают новые тренды в корпоративной сфере обучения и оценки персонала. В начале апреля 2023 года на форуме HR EXPO в Санкт-Петербурге был представлен доклад одной из компаний, профессионально занимающейся обучением сотрудников бизнеса. Анонсирован уход от узкой оценки компетенций (центра оценки) к новой оценке сотрудников, которая включает терминальные ценности. Одним из аргументов в пользу этого была отсылка к «срокам годности» профессиональных компетенций — несколько месяцев и терминальных ценностей — от нескольких лет до нескольких десятков лет, соответственно сделан вывод о необходимости оценивать именно ИХ для полного знания о работнике.
С точки зрения корпорации субъект прозрачен и доступен для манипуляции. Эрих Фромм в книге «Революция надежды» отмечал «дегуманизацию во имя эффективности» [4, c. 54], упоминая антиутопию Олдоса Хаксли «О дивный новый мир», в котором описывается техника записи разговоров оператора и клиента и предложение оценки клиентом оператора для коррекции поведения служащего. Тоже самое повсеместно введено в нашу жизнь в XXI веке, где бы мы ни были: в сфере обслуживания нам предлагается оценить работу служащего, если это касается линейного персонала, офисные сотрудники оценивают сами себя, друг друга и руководителя. Бесконечное оценивание, прозрачные стены офиса, большие открытые рабочие пространства будто призваны из человека сделать рабочую функцию, избавив его от субъективности. Этому способствует также упрощение труда, четкая алгоритмизация всех выполняемых действий. Перед специалистами, описывающими процессы стоит задача, переходящая в девиз: «Сделай проще, ещё проще! И ещё проще! И ещё проще!» И вот наш субъект, будучи функцией должен выполнять максимально простые действия, он не должен думать, ему не сложно. «Поле чудес» дарит уверенность в себе и своих решениях, подкреплённых статистикой. Пусть ты не прав, но ты уверен и ответственность, в случае ошибки решения, основанного на больших данных, будто бы не твоя. Руководители превратились в менеджеров, специалисты в лояльных или нелояльных сотрудников.
Исключается творчество и спонтанность, подпитывается лень, которой мы все подвержены. И тем страшнее потеря функции. Субъект проживает утрату, горе, потому как он потерял полученное практически даром и при этом не познакомился со своей субъективностью. Теряя функциональность, выскальзываем из социального пространства, уходим в себя ради ухода, но не ради поиска своей субъектности и творчества.
Утрата заключается также и в несоответствии ожиданиям общества быть успешным. Все сферы должны быть проработаны, всему уделено внимание. Это давление будто распирает человека, который под ним отталкивается от другого, что усугубляет изоляцию от общества и самого себя, не позволяя погрузиться в глубину своей психики и интерсубъективности. Погружаться в себя у субъекта нет времени, необходимо поддерживать свою функцию, успех. Все это неразрывно связано с внешним обликом, так как в XXI веке необходимо быть молодым счастливым красивым и успешным. В корпоративной среде много случаев отказов специалистам из-за «несоответствия» внешнего вида. Современный субъект очень напоминает героев ранее упомянутой антиутопии «О дивный новый мир», который всегда счастлив, удовлетворяет все свои потребности и молод. В произведении все отчуждены друг от друга, так как другой не единственный кто удовлетворяет желания, все принадлежат всем и никому. В этом мире нет глубоких интерсубъективных привязанностей, как нет и страдания. Субъект XXI века будто раздут изнутри и при этом подвержен давлению извне, соответственно не может сохранять свою индивидуальную форму. Эта упругость не позволяет сблизиться с таким же раздутым субъектом (объектом), они все время отталкиваются, пытаясь соединиться.
Современный субъект — совокупность идентификаций по содержанию, уход от формы, «забывание» ее из-за отчужденности. Мы становимся похожими в каждой социальной группе за счет этого отчуждения. Для создания понятных субъектов-функций в корпорациях создаются целые отделы, следящие за «счастьем» сотрудников, которые реагируют моментально на любые отклонения — проводят работу по «сглаживанию». Субъекты-функции идентифицируется друг с другом по содержанию, с теми требованиями, которые к ним предъявляются, двигаясь к одинаковости восприятий и чувств. В этом умиротворяющем конформизме, в делегировании своей ответственности другому, субъект подвержен воздействию идеологии. На этот счет Эрих Фромм пишет: «Идеологии—это идеи, сформулированные на потребу публике, удовлетворяющие потребность каждого человека облегчить угрызения совести верой в то, что он действует ради чего-то, по-видимому, благого и желательного. Идеология —это готовые «мысли-товары», распространяемые прессой, ораторами, идеологами для того, чтобы манипулировать массами людей, во имя целей, ничего общего с идеологией не имеющих, а часто и прямо противоположных ей» [4, c. 230].
Меняем жизнь, работу, место жительства, партнеров, совершаем невротический повтор — это оборотная сторона конформизма, переходящие друг в друга стороны мебиусовой поверхности. Переходим, перекатываясь из группы в группу, скользим по поверхности отношений, взглядов, интерсубъективности, не погружаясь. Невозможность сделать действительно свободный выбор, ведь культура принуждает сделать правильный свободный выбор. Это отмечает Славой Жижек в книге «Возвышенный объект идеологии». Субъект отчужден, значит он передал свои права и ответственность за свою жизнь корпорации, государству и т.д. И «изменение» —это передача прав на жизнь отчужденного субъекта от одного большого Другого к следующему.
Фромм обращает внимание на понятие отчуждения в книге «Здоровое общество», говоря, что современный работник отчужден от результатов своей деятельности, он лишь часть большого механизма, выполняет определённую работу, как шестерёнка в часовом механизме. Субъект отчуждается не только от результата труда, который является абстракцией для него, где итогом деятельности выступает зарплата, но также субъект отчуждается и от окружающих объектов. Он не привязывается ни к чему по-настоящему, вещи имеют абстрактные измерения — дорого, дёшево, новое, старое, красивое, некрасивое.
Абстракция не позволяет субъекту видеть конкретный результат конкретного действия, при абстракции будто уходит ответственность за сделанное, что безусловно в рамках целого общества приводит к катастрофическим последствиям.
Абстрактный подход проявляется, когда человек рассказывает о себе — повествование начинается с презентации своей функции, которую он выполняет в профессиональной среде. Субъект будто не владеет сам собой, будто он вещь, находящаяся на рынке, где ее продают и покупают. В корпорации торгуются на собеседованиях, «продают» идеи, оценивают — окупится ли мероприятия по «сплочению» коллектива, у всего есть цена. Новичка «пробуют», будто он — пища, либо примеряют как вещь, обращая внимание на подходящий размер компетенций. Будто опускается знание, что это человек и усилия должны быть направлены на выстраивание интерсубъективных отношений. Но нет, все силы брошены на функцию.
Так мы видим в корпорациях людей вполне дружелюбных, оптимистичных, готовых прийти на помощь, но, при этом холодно увольняющих подчиненных, не так качественно выполняющих свою функцию, которые перестали быть этими винтиками. Здесь абстрактный подход позволяет не испытывать чувство вины и угрызения совести, быть точно уверенным в правильности своих действий.
Будучи отчужденном от себя, субъект теряет первоначальную идентичность, в обмен получает признание себя функцией, тем трагичнее потеря этой роли, при отказе от него корпорации, государства, семьи. Тем безопаснее конформизм.
В культуре субъект, предпочитающий уединение, отказывающийся от конформизма подвергаются остракизму, всеобщему порицанию. Воспринимается как странный, небезопасный, тот, с кем нельзя иметь дело.
Как пишет Зигмунд Фрейд в произведении «Неудобство культуры»: «…под давлением этих возможных страданий люди обычно умеряют свои притязания на счастье, да и сам принцип удовольствия под давлением внешнего мира преобразуется в более скромный принцип реальности, когда человек уже считает себя счастливым избегнув несчастье или сумев превозмочь страдание, когда задача избегнуть страдания в общем и целом оттесняет на задний план задачу достижения удовольствия» [2, c. 99].
Этот принцип является мостиком к конформизму, так как «культурный человек отдал часть своих шансов на счастье в обмен на уверенность» [2, c. 133]. Субъект-функция хочет быть уверенным в принимаемом решении, а уверенность зиждется на передаче ответственности за результат большим данным, статистике, государству, корпорации.
Упускаем свою инаковость, различие формы в XXI веке стало мерцающим миражом. Объясняем «смелые» поступки свои и других, вопреки бытующему конформизму чем угодно — долгом, стремлением к будущим прекрасным изменениям (поступок, как ступень к ним), но не своей формой. Славой Жижек отмечает, что субъекта конституирует форма, а не содержание (возвышенный объект идеологии). Фрейд на этот счет говорит: «…нам угрожает опасность одного состояния, которое можно назвать «психологической нищетой массы». Эта опасность угрожают в первую очередь там, где единение общества устанавливается главным образом через взаимную идентификацию участников» [2, c. 134]. Конформизм —это такой же признак современной культуры, как и «красота, чистота и порядок…» [2, c. 114], о которых писал Фрейд в начале XX века, как об одном из несомненных признаках культуры.
Библиографический список:
- Жижек С. Возвышенный объект идеологии.— М.: Художественный журнал, 1999. — 114 с.
- Фрейд З. Неудовлетворенность культурой// Фрейд З. Хрестоматия в 3-х томах.Т. 2. Вопросы общества и происхождение религии. — М.: Когито-Центр, 2016. — С. 81—160.
- Фромм Э. Здоровое общество. — М.: Издательство АСТ, 2019. — 400 с.
- Фромм Э. Революция надежды. — М.: Издательство АСТ, 2022. — 256 с.
- Хаксли О. О дивный новый мир. — М.: Издательство АСТ, 2022. — 350 с.
Автор: Наталья Юрьевна Козлова
Бакалавр Института Психоанализа
Ресурсы автора: Страница ВК
Очень откликается тема статьи. Спасибо автору за труд.