Влечения… В современном мире, славящемся своей откровенностью, мы всё чаще мысленно возвращаемся к великим умам прошлых веков затем, чтобы вновь открыть уже давно исследованную правду. Если быть откровенным, такого рода возвращения – не всегда повторение, а гораздо чаще это свежий взгляд на покрытые пылью строки, который дарит новую жизнь старой теории. А ведь, как водится, чем важнее и значимее труд, тем чаще люди будут к нему возвращаться.
Подобное и по сей день ежечасно происходит с трудами Зигмунда Фрейда и сейчас мы вновь обратим наше внимание на философию влечений, изученную им. Известно, что Зигмунд Фрейд в своих трудах выделял два основных, фундаментальных влечения: «влечение к жизни» и «влечение к смерти». Темой нашей научной работы будет более пристальный взгляд на «влечение к жизни», а именно на частичное влечение в этом контексте, которое возможно усиливает действие первого.
Нашей целью является изучение и обзор феномена обоняния в контексте психоаналитической теории влечений. Данный фактор, столь часто упоминаемый Фрейдом в его работах, остался вне поля зрения многих исследователей и самого Фрейда в том числе. Зная его любовь к подробным, тщательным и детальным описаниям, рассуждениям и научным обоснованием своих предположений, мы берём на себя смелость заявить, что упоминание феномена обоняния лишь вскользь позволяет считать его выпущенным из поля зрения известного психоаналитика, что по природе своей невозможно, поэтому попробуем выяснить причину. Для того чтобы это сделать, на начальном этапе исследования справедливо было бы задать вопрос: «Почему так вышло?» Вариантов ответа на подобный вопрос может быть несколько, один из них следующий. Сам Фрейд в своей работе «Три очерка по теории сексуальности» упоминает, что как только человек встал на ноги, и появилась необходимость скрывать свои гениталии, «запах», как феномен познания другого человека, был вытолкнут культурой (в англоязычном издании употреблено слово «repression» — подавление, вытеснение). В данном контексте Фрейду вторят К. Классен, Д. Хоувз и Э. Синнотт в своей статье «Значение и власть запаха», они предполагают, что культура вытеснила запахи в общем и обоняние в частности за границы этической морали и заменила их зрительным восприятием, так как запах способен раскрыть внутреннюю суть человека, заглянуть за внешнюю оболочку, доступную зрению. «Бескомпромиссная способность запаха обнажать внутреннюю сущность, его индифферентность к любого рода границам, его эмоциональный потенциал воспринимается ныне как ощутимая угроза господствующему абстрактному и безличному укладу». Это было правдой в 1915 году, когда Фрейд приступил к написанию своей работы о влечениях, это осталось правдой в 1994 году, в год написания книги «The cultural history of smell» и это остаётся правдой и по сей день.
Итак, феномен обоняния. Отсылки к данному виду частичного влечения в контексте «влечения к жизни», встречаются во многих работах Зигмунда Фрейда. Это и случай Люси Р., случай Доры из «Исследования истерии», значимые комментарии на эту тематику встречаются в «Неудобстве культурой» и «Трёх очерках по истории сексуальности», вкратце упоминается обоняние в контексте «Заметок об одном случае невроза навязчивости». Помимо работ самого Фрейда «обонятельное влечение» встречается в статье французского автора по имени German Arce Ross, в работе Ивана Блоха «Odoratus Sexualis» и в книге О.Б. Вайнштейн «Ароматы и запахи в культуре». Большой объём разрозненного материала вызывает желание создать обзорный научный труд, компилирующий все знания, имеющиеся в психоаналитических работах на данную тематику.
На данном этапе нашей работы мы ставим перед собой следующий вопрос. «Почему мы рассматриваем «обонятельное влечение» в контексте «влечения к жизни»?» В поисках ответа на этот вопрос мы столкнулись с интересными данными в области нейрофизиологии, эти данные пролили свет на строение человеческого мозга и вновь дали почву для размышлений.
Если верить Полу Маклину, американскому врачу и нейробиологу, то наш мозг можно представить в виде «триединого мозга», состоящего из: рептильного ума, лимбической системы и неокортекса. В контексте нашего исследования нам стал интересен рептильный мозг. Почему? Рептильный мозг отвечает за базовые функции жизнедеятельности организма: дыхание, кровообращение, мышечные реакции, сон. В нём заложены поведенческие стереотипы, связанные с инстинктом выживания и стремлением к продолжению рода. Он самый древний, очень важный и отвечает за процесс обоняния в теле человека.
Помимо этого в ходе исследования мы натолкнулись на факты о том, что британские учёные из Университета Нового Южного Уэльса проводили исследования, в ходе которых выяснили, что люди выбирают себе партнёра по запаху подмышечной впадины. Ими было доказано, что люди могут использовать запах партнёра, чтобы инстинктивно определить качество генов иммунной системы, называемых главным комплексом гистосовместимости. Эти гены помогают организму уничтожать бактерии и другие патогены. Люди подсознательно выбирают партнёров с иным генотипом, таким образом, обеспечивая разнообразие иммунологических инструментов будущим потомкам.
И так как человек существо биологическое, и, понимая, что в контексте физиологии и функционирования человеческого тела обоняние играет очень важную роль, мы можем предположить, что есть некая связь между «обонятельным влечением» и «влечением к жизни», к продолжению рода.
Если обратить более пристальное внимание на комментарий, который мы встречаем в «Неудобстве культурой», мы можем проследить очень интересную линию мысли. Запах был вытеснен прямохождением, мы уже упоминали об этом, обоняние было «вытолкнуто» в бессознательное, в Оно, в животные влечения. Но обоняние само по себе, будучи двигателем процесса размножения, не готово был уходить, будучи постоянным и очень сильным внутренним раздражителем. Поэтому обоняние стало своего рода серым кардиналом, до сих пор сражающимся за власть, и периодически вырывающимся наружу.
На данном этапе исследования возникает следующий вопрос: «Как это возможно? Как обонятельное влечение показывается свету?» Мы решили предположить, что обонятельное влечение проявляется путём присоединения к другим видам влечений и играет в их контексте роль катализатора, усилителя. Ведь запах является непростым объектом для исследования в силу своей неуловимости и субъективности его восприятия. Нам хорошо известно, что у запахов нет названий, мы именуем запах в зависимости от предмета, которому он принадлежит (запах яблока, ели, сухого дерева), и ведь ели и яблоки бывают разные, и, помимо всего прочего, у всех, как бы просто это не звучало, разные носы. Поэтому почти невозможно определить, когда люди говорят об одном и том же объекте, ощущали ли они один и тот же запах или всё же разные.
В поисках подтверждения выдвинутого выше положения мы обратились к клиническим случаям, описанным З. Фрейдом. Изучая случай Люси Р., Зигмунд Фрейд сделал вывод, что запах подгорелого пирога, который появлялся во снах молодой пациентки и преследовал её в моменты бодрствования, был связан с воспоминанием о важном решении, принятом в её жизни. В тот момент, когда она пренебрегла собой, своими внутренними импульсами и желаниями в пользу других людей, она уязвила своё бессознательное, и оно взбунтовалось, преследуя её навязчивым воспоминанием о запахе подгоревшего пирога, который она почувствовала в тот момент, когда то решение было принято. Фрейд прокомментировал приступы навязчивого ощущения того запаха, наравне с полной потерей обоняния, следующим образом, он заключил, что приступы связаны с вытеснением из сознания важных воспоминаний. А запах – вечный помощник бессознательного беспрестанно напоминал о них. Запах в случае Люси Р. Был связан с вытесненной любовью. Фрейд ставит равно между понятием «запах» и понятием «вытеснение» в данном случае. Запах – соматическая реминисценция из-за воспоминания. Запах стоит на границе мира бессознательного и реального мира, окружающего нас, он является своего рода проводником, катализатором, усиливающим чувства и эмоции. Потерю обоняния же он приравнивает к нравственной трусости, к срабатыванию защитного механизма, где «я» настолько жестоко и бескомпромиссно пытается подавить оно. Но в психоанализе всё работает несколько иначе. За вытеснением, которое имело место в случае Люси Р., следует освобождение места, которое в свою очередь заполняется чем-то иным, в данном случае образом пирога и его запахом. И запах выполняет роль усилителя сигнала бессознательного о том, что происходит то, что должно быть исправлено в скором времени. Таким образом, скопическое влечение в купе с обонятельным нарисовали столь важную и беспрестанно тревожащую душу нашей героини картину.
Насколько мы помним, душевные терзания Люси Р. Были связаны с вопросом любви к хозяину, к отцу детей, гувернанткой которых она являлась. А что же есть любовь, если не бессознательное стремление к удовольствию, продолжению рода, к выживанию, к жизни. Обоняние сыграло важную роль в решении этого вопроса.
Вспоминая случай Доры, мы не найдём столь подробного упоминания о роли запаха, как в случае Люси Р., но это не делает его менее значимым в наших глазах. В случае Доры запах сигаретного дыма в сновидении означал, по мнению Фрейда, сильное сексуальное влечение. «Нет дыма без огня». Дора жила в предвкушении греховного соблазна и, будучи человеком с очень высоким сексуальным фоном, страдающим от постоянных позывов к мастурбации, она сохранила в своей памяти запах опасного для её девственности события. Запах первого поцелуя Господина К., заядлого курильщика, не мог не сопровождаться запахом сигаретного дыма. И Дора пронесла этот запах в своём бессознательном в течение долгих лет, и он остался для неё символом сексуального возбуждения, желания целоваться с женатым мужчиной и заниматься с ним сексом. А насколько мы помним, одним из основных мотивов Доры было желание занять место Госпожи К., стать законной супругой и приёмной матерью детям Господина К и родить ему собственных детей, продолжить род, продолжить свою и его жизнь в других людях. Запах, подключившийся к оральному и генитальному влечению, оказался одним из ключей к разгадке тайны подлинных желаний Доры.
Далее в работах Фрейда мы встречаем лишь краткие упоминания о «феномене обоняния» непосредственно связанные с различными случаями в его психоаналитической деятельности. В «Заметках об одном случае невроза навязчивости» Фрейд предполагает, что получение удовольствия от запахов (а мы помним, что его пациент с детства мог различать людей по запаху «будто собака» цитирует Фрейд) может сыграть определённую роль в восприимчивости пациентов к невротическим заболеваниям в целом. В данном случае это лишь предположение, не подкреплённое какими-либо доказательствами, хотя мы можем упомянуть, что запах, как источник получения удовольствия, в случае «человека-крысы» подключается к анальной фазе развития ребёнка, который научается различать приятное от неприятного и вновь предположительно играет очень важную роль в формировании невроза.
Говоря о любви, Фрейд, отождествляя её с сексуальностью, проводит интересный ряд заключений. Он считает, что в любви самым непостоянным элементом является партнёр, так как любовь взрослых людей ориентирована на постоянную стимуляцию, сексуальное влечение. Сексуальное влечение, по его мнению, состоит из многих элементов, но неизменным первичным источником запаха, стимулирующего сексуальное влечение, являются гениталии, следующие места занимают экскременты, запах пота и ног. Гениталии, как источник любви, не были подвержены изменению в сторону красоты, они остались «животными», что делают саму любовь продуктом животного начала в человеке. И мы, таким образом, можем вновь сделать вывод о важности роли обонятельного влечения в контексте генитального.
Другие авторы лишь подтверждают высказанные Фрейдом предположения. German Arce Ross в статье «Outcomes of smell» говорит о запахе, как о сути предмета. Запах, по его мнению, имеет ценность и является значимым аспектом влечения и обладания. «Запах способен умиротворить тревогу разлуки даже с ушедшим навсегда человеком, так как он передаёт без смущения понятие пространства, в котором живёт интимное присутствие кожи другого человека, захваченное носом».
Иван Блох в «Odoratus Sexualis» уделяет особое внимание запаху женщины. По его мнению, запах зависит от возраста, девственности, времени дня и погоды, от конституции, цвета волос и климата. Т.е. запах может передать подробную картину не только внутреннего мира человека, но и так же его окружения.
На основе изученного материала мы можем предположить, что феномен обоняния играет значимую роль в контексте психоаналитической теории влечений, на что обратил внимание не только Зигмунд Фрейд, но и другие авторы, психологи и учёные, жители разных эпох и приверженцы разных культурных традиций.
Что касается проявлений обонятельного влечения путём присоединения к другим частичным влечениям, то изученные работы З. Фрейда позволяют предположить, что такого рода явление имело место в определённых клинических случаях. Мы пронаблюдали сочетания обонятельного влечения с оральным, скопическим, анальным и генитальным. А если мы обратимся к лингвистике и вспомним, что слова, символы знаки играют важную роль в изучении психоанализа, пусть ещё не обнаруженная нами в контексте клинических случаев Фрейда, фраза «услышать запах» позволяет предположить возможность объединения обонятельного влечения со слуховым.
Мы уже убеждены в универсальной природе обоняния и возможно однажды, после изучения большего количества материалов и клинических случаев, нам выдастся возможность увидеть полновесное, отдельное «обонятельное влечение» в контексте «влечения к жизни».
На сегодняшний день был сделан лишь первый шаг на пути к полноценному и тщательному изучению феномена «обонятельного влечения» в контексте теории влечений и впереди ещё долгий путь полный новых невероятных и интересных открытий. В дальнейшем хотелось бы обратить более пристальное внимание на труды, представленные в книге О. Б. Вайнштейн «Ароматы и запахи в культуре», и обратиться к упоминаниям «феномена обоняния» в фольклоре народов мира.
