Корр.: Вы, вероятно, смотрели передачи, посвященные этому преступлению?
М.Р.: Да, но, естественно, далеко не все, и уже тем более не знаю всех обстоятельств дела. Поэтому смогу ответить на вопросы только в рамках своей компетентности
Корр.: Что поразило вас, как специалиста, больше всего в этом деле?
М.Р.: Больше всего? — Это обвинения в адрес ректора и декана. Они ничем не обоснованы. Если бы они только попытались избавиться от такой специфической личности, без судебного решения по его прежним проступкам, их бы обвиняли во всех смертных грехах, дискриминации этой «выдающегося» личности и т.д. Закон не позволяет руководителю учреждения затребовать психиатрической экспертизы для таких специалистов, таких абитуриентов и таких студентов. По сути, никого нельзя направить на психиатрическую экспертизу без его согласия. В итоге — не вполне сохранная личность может стать и врачом, и психологом, и юристом, и журналистом. А уж блогеров таких – пруд-пруди. В итоге Интернет переполнен человеконенавистническими и прочими дурно пахнущими идеями. Но у наших законодателей есть такой фетиш – свобода слова! Вот и проповедуются всяческие идеи. Включая уже появившуюся петицию в поддержку «великого ученого», которого оказывается кто-то просто «скомпрометировал». И уже более 500 подписей.
Корр.: Но ведь есть независимая экспертиза?
М.Р.: Опять же – с согласия того, кто в ней нуждается. Право психиатрической экспертизы существует только для людей определенных профессий – водители, пилоты и т.д. Но и там нет динамического контроля – однократная комиссия или при получении прав, или при допуске к работе. А психика — это динамическое образование: вчера у этой личности было все хорошо, а сегодня – контроль над своим поведением полностью утрачен. Вспомним пилота Любица и судьбу рейса А-320. Пилот, который до этого был на хорошем счету, «вдруг» совершил самоубийство и «прихватил» с собой 144 человека.
Современная академическая наука не хочет признавать, что у каждого человека, кроме высоких, есть низменные влечения и потребности. Они, практически, не изучаются. Можно ли прогнозировать такие низменные порывы? В том числе – склонность к физическому или психологическому насилию, садизму или убийству. Можно, но лишь отчасти. Есть предикторы того, что у кого-то вероятность прорыва таких низменных влечений и потребностей гораздо больше, а у кого-то – гораздо меньше, но не более того. Поэтому применительно к субъектам высоких технологий, таких как пилоты, операторы атомных станций, должен быть, фактически, ежедневный психолого-психиатрический мониторинг. А дефицит психопатологов в стране составляет более 60%. И мы уже более 20 лет твердим, что наравне со стоматологическими и педиатрическими нам нужны специализированные психиатрические факультеты в медицинских университетах, с 6-летним курсом обучения. Пока же психиатрию изучают всего один семестр, а психика устроена гораздо сложнее, чем тело. Да и стигматизация психиатрических пациентов постепенно привела к стигматизации профессии. Врачи не идут в психиатрию, тем более, что там много не заработаешь.
Корр.: Как вы считаете, будет ли Олег Соколов признан невменяемым?
М.Р.: После 45 лет медицинской практики мне известен только один случай, когда можно было безошибочно говорить о невменяемости. Возможно, кому-то из коллег известно больше таких случаев. Очень кратко: женщина убила своего ребенка, вышла из дома с окровавленными руками, села на скамейку рядом с подъездом и, не скрывая своего деяния, объяснила соседям: «Так мне повелел Господь». Другой случай: женщина звонит в полицию и сообщает: «Я убила своего мужа, приезжайте». Здесь можно предполагать самооборону или аффект. И третий вариант: человек насилует, издевается, убивает, но тщательно заметает следы, хитроумно скрывает свое преступление или скрывается сам. Иногда годами. В таком случае, я считаю, ни о какой невменяемости вообще не стоило бы ставать вопрос. Мы как-то обсуждали эту тему с моим выдающимся коллегой проф. Александром Олимпиевичем Бухановским (который «разговорил» Чикатило), и оба согласились, что такой подход является наиболее адекватным. Это, если хотите — и не вопрос, а предложение для обсуждения нашим законодателям.
Корр.: Но ведь явно же, что это деяние совершил не вполне нормальный человек?
М.Р.: Если искать психиатрическую патологию, ее всегда можно найти – абсолютно здоровых нет, есть не дообследованные. Что касается преступников, то практически у каждого можно выявить патологию. Большинство из них реально патологические типы, с моральными и прочими девиациями. И что в итоге? Преступника помещают в специализированную клинику, с высокой вероятностью, что через несколько лет он оттуда выйдет, вряд ли с диагнозом здоров, но в состоянии стойкой ремиссии. И, как говорят в таких случаях – с «желтым билетом», то есть — своеобразной «индульгенцией» на рецидив и его психического расстройства, и такого же преступления.
Повторю. Одно дело, когда кто-то совершает непреднамеренное убийство по неосторожности или в состоянии аффекта, с последующим чувством вины и раскаяния. Конечно, правовую оценку может дать только суд. И совсем другое дело, когда один человек осознанно лишает жизни другого человека и пытается скрыть свое преступление, как Олег Соколов. Я не сторонник смертной казни, но считаю, что такой человек должен быть похоронен заживо в одиночной камере, и никаких книг, никаких газет, никаких очков, никаких изданий их трудов, никакого патологического гуманизма и т.д.
Корр.: А как бы вы охарактеризовали тип личности Олега Соколова? Ведь все-таки не бесталанный человек.
М.Р.: Я его ни разу не видел, но если посмотреть его видео, то, скорее всего, это такой нарциссический тип личности, который нуждается в постоянном восхищении, преклонении перед ним и восхвалении. А при малейшей угрозе их мифической, предельно гипертрофированной самооценке, такие люди способны на любые подлости и любые преступления. У таких людей всегда присутствует потребность славы, причем — любым путем. Ну, кто-бы стал читать 1500-страничный трактат Брейвика о переустройстве мира, если бы он не расстрелял несколько десятков детей? А теперь этот «труд» переведен и издан на несколько основных языков современного мира.
Еще два слова о патологическом гуманизме. Я с ужасом читаю о том, что Брейвик, который расстрелял 77 человек и 151-го ранил, содержится в камере площадью 24 квадратных метра, состоящей из трёх комнат: спальни, кабинета и спортзала, имеет возможность вести переписку, а в настоящее время зачислен на подготовительный курс по специальности «Политология» университета в Осло. Он не признал свою вину на суде, и в 2032 году выйдет на свободу, а может быть и раньше. Соколов, скорее всего, скоро начнет писать новые труды или книгу о своей жизни, или о женщинах в его жизни, и найдутся желающие ее издать. Я еще раз утверждаю, что это патологический гуманизм. Такие патологические типы должна знать, что их имена будут преданы вечному забвению.
Михаил Решетников
Врач, психолог и психоаналитик, доктор психологических наук, заслуженный деятель науки РФ, ректор Восточно-Европейского Института Психоанализа, президент Европейской Конфедерации Психоаналитической Психотерапии.
Сферы интересов: занимается исследованием проблем психопатологии, психотерапии, психологии массового поведения, экологических и социальных кризисов; вопросами истории, теории и методологии медицины, психологии, классического и современного психоанализа.