Начиная с утробной жизни, проходя через детство и юность, мы становимся тем, с кем себя идентифицировали: отцом или матерью, бабушкой или дедушкой (не в смысле семейного положения), учителем или тренером (не в смысле профессии) и т.д. Мы становимся личностью, которая наполняет свой внутренний образ, характерными для этого Человека или человеков признаками.
Процесс идентификации не так прост и не так отчетлив, как это могло бы показаться. Также, как трудно проследить истоки бурной реки, также почти невозможно проследить пути, по которым в единое целое соединяются те формы поведения, которые отсекают от куска биологической массы все лишнее, формируя в каждом из нас оригинальную личность. Мы не рождаемся людьми и в нас не заложены все те признаки, по которым о нас складывают свое мнение окружающие. Эти признаки вытачиваются нашими родителями (родными или париетальными, неважно), а позднее нами самими. В нас природой заложены разрушительные и созидательные инстинкты. Под влиянием, окружающих нас людей одни инстинкты гасятся, другие развиваются. Чудовищами не рождаются, ими становятся. Никто из родителей не растит в своей семье чудовище: каждый стремится вырастить полноценного члена своей семьи, передает ему свою фамилию, дает ему имя, отчество, к которым прилагаются соответствующие ожидания.
Конечно, чем менее богаты родители общечеловеческими ценностями, тем меньше они приобщают к этим ценностям своего ребенка. Но несмотря на это каждый из нас рано или поздно встает перед своим жизненным перекрестком, на котором он сам выбирает свой жизненный путь.
Критики Фрейда усматривают в его теории только сексуальные аспекты, не обращая внимание на все стороны его доктрины. Между тем, там, где в его учении идет речь о сексуальных влечениях, всегда идет речь и о “Я” и о “Супер-Я”. Но эти две инстанции психического аппарата критиками не замечаются, поскольку все их внимание направлено на гениталии и связанные с ними ассоциации. Но не Фрейд же в этом виноват. Что интересно, выделяя тему генитальности, эти люди обволакивают ее словами агрессивного или негативного содержания.
Возьмем, к примеру, запись К. Пост г-на К. Интересен сам по себе, поскольку открывает дорогу в его бессознательное. Он как будто специально, дразня психоаналитиков, зашел на их сайт (логово “параноиков”) и оставил там о себе информацию. Но сейчас не время предаваться интерпретациям его случая, поскольку он оголяет (надеюсь г-н К. не придаст этому слову иной смысл) новую проблему. И эта проблема связана с добровольным отказом от идентифицирующих гражданина признаков. Сам же г-н К., все же надеемся, найдет себе аналитика, не толкающего “людей на криминал”. Заметим, однако, что г-н К. сошел бы за образованного в вопросах психологии человека, если бы не добавил к своим мифическим знаниям слово “нейронаук”.
Идентификационные признаки имеются у каждого из нас, кроме прочего, они составляют фамилию, имя и отчество, данные нам с момента рождения. Посредством этих личных данных мы общаемся с другими людьми. Другие люди посредством этих признаков привлекают к себе наше внимание, что приводит к возникновению коммуникаций. В свою очередь эти коммуникации выступают инструментом “Сверх-Я”, посредством которых изменяется наше “Я”. Таким образом, давление человеческого сообщества на наше “Сверх-Я”, передается на “Я”, которое, в свою очередь оказывает давление на наши дикие инстинкты, утихомиривая их.
Исчезновение критики (инструмента “Сверх-Я”) приводит к деформации нашей личности, наша дикость получает преимущества в отношениях с “Я”, а это ведет доминированию инстинктов дикости и превращению нас в чудовище. Одним из них является инстинкт, посредством которого животные метят свою территорию. Но для них даже этот инстинкт является способом их коммуникаций. По этим меткам животные понимают, узнают и создают некое представление о друг друге.
Понятное дело, что после исчезновения (ослабления) “Сверх-Я”, человека ничто не держит и он демонстрирует этот инстинкт в полной мере. Только теперь мы его называем инстинктом марания. Этот инстинкт особо ясно присутствует в детском возрасте, отрочестве и (реже) в подростковом возрасте, и как бы не хотелось разочаровывать г-на К, имеет уретральные и анальные корни. Если взрослый человек позволяет себе марать окружающий мир, мы приходим к выводу о слабости ментальных процессов и его регрессии на более раннюю стадию развития.
Возьмем, к примеру, следующую картину. Когда взрослый человек пишет, либо рисует на стенах домов, своими надписями на заборах, вводит в заблуждение ищущих, – это говорит об его социальной незрелости либо о регрессивном поведении. Однажды у меня состоялся разговор с молодым человекам лет двадцати, который сам пришёл и признался в том, что разрисовывал стены моего офиса. Как Вы, наверное, догадались, интеллект чуть выше подросткового, у меня даже сложилось мнение о его слабоумии. Между нами состоялась беседа. Суть в перспективах, которые открывает перед ним его подростковое поведение. Лет пять больше никто не рисовал.
Судя по размышлениям о бихевиоризме, когнитивизме и паранойе, г-н К. достаточно взрослый человек и имеет паспорт, где записаны его имя, отчество и фамилия. Но он решил свои позывы к коммуникации спрятать за безликим “К”. Ему не нужна коммуникация, поскольку он считает себя свободным не отражать свои лично-отличительные признаки. Впрочем, он имеет на это право и не это предмет моих размышлений.
Важно другое. Отказ обозначать свои данные, по которым его можно было бы идентифицировать, лишает любого, прячущегося за вымышленным именем человека, возможности, посредством коммуникаций с обществом осознать свое поведение. Это инкогнито освобождает его от необходимости подвергнуть свое поведение тем самым упрекам “Сверх-Я”, которые и делают из нас Личность. Вспомним, к примеру, псевдонимы – “Ленин”, “Сталин”, “Гитлер” и т.д., а также клички криминальных личностей – “Птаха”, “Фокс” и т.д.
Добровольный отказ от своего имени, его (личности) инкогнито, рано или поздно, приводит человека к внутренней разнузданности и потери социальных ориентиров. Он можем позволить себе теперь поганить чужое имя, пряча при этом свое. Он знает, что не получит обоснованного ответа, но он ему, собственно, и не нужен. Ему, по невозможности срочно, нужно осуществить выделения, накопившиеся в его “Я” и получить тем самым удовлетворение; мы то знаем, что инстинкты выходят только с одной целью – получить удовлетворение. В моей личной жизненной практике встретился человек, который зарегистрировался в сети, сначала под своим родным именем (Олег), но поскольку оно мешало ему безнаказанно марать окружающий мир, он взял себе другое мужское имя (“Игорь”), что-то внутри него вызывало у него внутренний дискомфорт, и он взял себе женское имя («Ефросинья Русская»), но не удовлетворившись и этим, стал «Лорой Смирновой», а потом присвоил себе имя “Екатерина Великая”, но не удовлетворившись и этим, назвал себя “Котяра”.
Конечно для психоаналитика не станет секретом внутренний мир этого человека. Не скроется от него и та величественность, которую он в себе находит, равно как и его “животность”. А поскольку этот человек показал нам, что он приписывает себе императорское величие, мы будем правы, если предположим, что и все то, что он вкладывает в слово “Котяра”, он тоже себе приписывает. Убери мы с этой личности всю эту присвоенную им шелуху, что останется? Возможно то, что он проецировал, обзывая нас «шизофрениками среди врачей»; «подлыми людьми», которые «не могут быть достойными врачами», при том, что врачами мы для него и членов его семьи никогда не были – были соседями, которые “подставляли к потолку медицинский аппарат, издающий звуки”.
А теперь, что называется, найдите три отличия в поведения этой множественной личности и г-на К, раздающего ярлык параноика. А сколько таких еще?
Все эти наши размышления ничего не стоят без выводов, которые должны за ними последовать. Каждый вправе делать свои, а я свои.
Я считаю, что отказ от собственного имени в соцсетях, которое стало нормой, является той мелкой деталью за которой прячется дьявол. Без имени собственного происходит растворение надзирающей инстанции, она отодвигается в сторону, освобождая путь прорывающимся через “Я” инстинктам, делает нас, если не дикарями, то социопатами точно. Но я бы еще сильнее обострил свой вывод. Я считаю, что шаг за шагом, путем “отключения” нашего “Супер-Эго”, мы приближаемся к порогу, за которым находятся учреждения для душевнобольных. Добровольно отказываясь от своего имени, мы становимся “добровольно другими”.
