Введение.
В статье «Анализ фобии пятилетнего мальчика» 1907 г. З.Фрейд интерпретировал страх Ганса перед лошадьми как симптом, замещающий страх перед отцом. В этом случае З.Фрейд видел типичное проявление Эдипова комплекса, когда мальчик хочет убить отца, чтобы жениться на матери [16,с.228].
Несмотря на внушение и всяческие психоаналитические провокации, Ганс так и не признался в желании смерти отца. Лишь под сильным нажимом он согласился с тем, что хотел бы побыть с мамой наедине, для чего папе нужно куда-нибудь уехать. З.Фрейд пишет: «Само собой понятно, что ребенок в высокой степени внушаем и, быть может, особенно по отношению к отцу…. Конечно, при анализе приходилось говорить Гансу много такого, что он сам не умел сказать; внушать ему мысли, которые у него еще не успели появиться» [16, с.226-228].
В то же время о желании смерти младшей сестры малыш говорил добровольно и беззастенчиво, т.к. родители воспитывали его без подавления и принуждения, в любви и свободе. Поэтому З.Фрейду осталась не понятной сама причина вытеснения либидо у этого «милого в своей самоуверенности», неподавленного и раскрепощенного ребенка: «этот вопрос я оставляю открытым» — пишет З.Фрейд [16, с.252].
З.Фрейд обращал внимание на то, что бессознательное содержание познаётся человеком лишь после того, как оно перестает быть бессознательным и переходит в сознание [17]. До тех пор, пока субъект не осознал своё психическое содержание, нельзя с уверенностью утверждать, что оно существует в его бессознательном. А поскольку желание смерти отца осознал не сам Ганс, а интерпретатор, постольку данная интерпретация остается гипотезой.
Интерпретируя расстройство Ганса, З.Фрейд не столько выявил соответствующую систему связей в его бессознательном, сколько создал её в своём сознании. Этот пример служит хорошей иллюстрацией взглядов французского философа, этнолога, культуролога Клода Леви-Стросса (1908-2009), в соответствии с которыми психоаналитическое мышление наряду с мифологическим можно уподобить интеллектуальному бриколажу [5], [6]. Ретроспективно охватывая взглядом внутренние и внешние события, психоаналитик выстраивает из них некую виртуальную структуру, тогда как те же структурные элементы можно было бы связать и по-другому.
В настоящей статье будет не столько выявлена в бессознательном Ганса, сколько создана в сознании интерпретатора другая виртуальная система связей. Мы осмелимся предположить, что Ганс даже в бессознательном не желал смерти своему отцу, и интерпретируем его расстройство в соответствии с концепцией архетипов коллективного бессознательного.
Лошадь возводится в символ ужаса.
Отец Ганса приступил к исследованию ребенка в неполные 3 года. С точки зрения З.Фрейда, самым важным событием, повлиявшим на развитие Ганса, стало рождение сестры, когда ему было 3 ½ года. Ганс не желал ее рождения и мечтал, чтобы она утонула во время купания. На вопрос отца, о чём он мечтает больше всего, малыш отвечал: «О ружье, которым можно застрелить» [16, с. 177].
В возрасте 4 ¾ года Ганс увидел, как упала впряженная в омнибус лошадь. Он очень испугался и подумал, что лошадь умерла. После этого Ганс стал бояться выходить на улицу и постоянно фантазировал о страшных событиях, суть которых заключалась в том, что лошади могут упасть, умереть, или укусить его [16, с.185].
«Лошадь возводится в символ ужаса» — пишет З.Фрейд о психическом состоянии Ганса [16, с.254]. Эти слова в равной мере можно отнести к целому ряду библейских сюжетов.
Лошадь – важнейший библейский символ. Лошади белого, рыжего, черного и бледного цвета по очереди представали перед взором и наводили ужас на прп. Иоанна Богослова предзнаменованием Страшного Суда, «ибо пришёл великий день гнева Его» [Откр. 6:17]. Устрашающие образы падающих и гибнущих лошадей присутствуют в разных частых Библии (см., напр., [Аггей 2: 22], [Зах. 9:10], [Пс.76: 5, 6]).
Сопоставление предметов ужаса Ганса с библейскими сюжетами позволяет предположить, что в его фантазиях проявлялись архетипические образы.
Исследования К.Г.Юнга показали, что в фантазиях и сновидениях детей возраста от 3 до 5 лет проявляются наиболее интересные источники архетипических материалов. К.Г.Юнг отмечал, что когда архетип являет себя в фантазии, сновидении или в жизни, он способен порождать сильный страх. Для восприятия архетипов при психопатологии характерна идентификация субъекта с архетипическим образом, что наблюдалось и у Ганса [26], [28], [30], [33].
А.Фрейд также указывала на возможность страха перед «затоплением» бессознательным, которое становится следствием ослабления психических защит [14].
Разрушение защит.
Затопление психики бессознательными содержаниями является признаком психоза и наблюдается при ослаблении механизмов психической защиты [15], [33], [35].
Психоаналитическая терапия направлена на ослабление защит, которое является правомерным средством при неврозах. При психозах же, когда защиты и без того ослаблены, еще большее их разрушение способно привести к обострению болезни. А поскольку в раннем детстве «Я» ещё крайне уязвимо и слабо, психоаналитический метод в этом возрасте также может привести к разрушению защит, «затоплению» бессознательным и возникновению психоза.
Психоаналитическое вмешательство обычно становится следствием психического расстройства, а в случае Ганса — наоборот, начало исследования в 3 года предшествовало расстройству, возникшему в 4 ¾ года. Поэтому его заболевание вполне могло стать следствием разрушения защит психоаналитическим вмешательством и представлять собой психотический страх перед «затоплением» бессознательным.
Ниже будет совершен краткий экскурс по ряду мифологических источников для обоснования этой гипотезы и выяснения символического значения лошади, которое этот образ мог иметь в фантазиях Ганса.
Символизм коня.
В мифах многих народов мира образ коня неразрывно связан с Богом Солнца. Кони несут солярных Богов — Гелиоса, Ра, Индру, Мардука – по небу, описывая солнечный цикл и перемещаясь из начало в конец и из конца в начало, как бы провозглашая: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец» [Откр. 1:8].
Удержать небесных коней под силу только Богу Солнца. Тот, кто попытается это сделать вместо Него, может погибнуть, как это произошло с древнегреческим героем Фаэтоном. Разгневанный Зевс насылает молнию на его коней, тьма ослепляет героя, он лишается зрения, падает на землю и разбивается. Другой герой греческого мифа Беллерофонт тоже захотел стать подобным богам. Он поднимается на гору Олимп на белом крылатом коне Пегасе, который парит в небесах, словно орёл. Пегас сбрасывает Беллерофонта, он падает с коня и лишается разума. Данная сюжетная линия повторяется в мифологии разных стран [4], [8]. (Ср.: «И если бы ты, словно сокол, поднялся высоко и среди звёзд свил гнездо твое, то и оттуда Я низрину тебя, говорит Господь» [Авд. 1:4]).
Исследования К.Г.Юнга показали, что символическое значение лошади в древних источниках, как правило, связано с различными психологическими функциями, такими как интуиция, прорицание, оберег. По мнению К.Г.Юнга, исследование З.Фрейда выявило связь образа лошади со страхом [27].
Психологические процессы и операции связываются с этим образом также в народных пословицах и поговорках, которые также представляют определенную разновидность мифологического мышления. Например: «Не пришей кобыле хвост». «Я не я, и лошадь не моя». «И слепая кобыла везет, коли зрячий на возу сидит». «Бред сивой кобылы». «Надзором и лошадь сыта». «Счастье на коне, бессчастье под конём», и другие [10].
В Библии практически открытым текстом сказано, что кони обозначают явления духовного плана: «…кони рыжие, вороные, белые и пегие; это выходят четыре духа небесных…» [Зах. 6:1-8, 15].
Новое – хорошо забытое старое.
Миф – древнейшая форма осмысления реальности, предполагающая описание и познание мира с помощью символических соответствий между психологическими и физическими явлениями.
Согласно З.Фрейду, способность устанавливать символические соответствия между предметами и явлениями является универсальной, повсеместной, одинаковой для всех закономерностью, относящуюся к архаическому наследию человека [23]. З.Фрейд считал мифологическую картину мира проекцией психологической реальности на внешний мир [20].
К.Г.Юнг пришел к выводу о том, что мифы не пересказывают древнюю историю, а на символическом языке изображают душевные явления. Мифологические образы и сюжеты являются символическими репрезентациями психических содержаний коллективного уровня [29].
Не имея специального понятийного аппарата для обозначения психологических явлений, древние мифотворцы зашифровывали их в символические образы материального мира. Если они хотели передать смысл духовного озарения, они изображали солнце, чтобы поведать о глубинах души, они рисовали море, человеческую речь они могли изобразить в виде реки. Символическим значением наделялись самые разные физические объекты – природные, произведенные человеком, абстрактные геометрические формы. Фактически весь космос и любая его часть представляла для древних мифотворцев потенциальный символ [35].
Великий шведский учёный, мыслитель, провидец Эммануэль Сведенборг (1688-1772) выяснил, что в древние времена существовала целая наука соответствий, которая почиталась выше всех остальных наук, особенно в восточных странах. Она изучала соответствия между буквальным смыслом слов, обозначающих физические явления, и их символическим психологическим смыслом. Сообразно принципам этой науки написаны все священные Откровения [12].
Концепция универсальной символический связи З.Фрейда и концепция архетипов К.Г.Юнга во многом представляют возвращение к древней науке соответствий. Э.Сведенборг еще раньше работал над возрождением этой науки, изложил ее основы в книге «Иероглифический ключ…» 1757 г. [36], и написал огромное количество комментариев к библейским текстам с интерпретациями их символического духовного смысла (см., напр., [11], [12]). Великий учёный понял, что каждому физическому событию, описываемому в Священных писаниях буквально, символически соответствует психологическое явление. Буквальный смысл древнего текста соотносится с психологическим, как манифестный с латентным.
К такому же выводу пришел великий индийский мыслитель, поэт, учёный, переводчик, революционер, Мастер йоги, Великий Аватар Шри Ауробиндо Гхош (1872-1950) в процессе перевода и интерпретации древних Вед [25].
Великий переход.
Веды — сборник молитв и гимнов Богам (нач. ок. XVI в. до н.э.), древнейшее Откровение, написанное на языке символических соответствий.
Шри Ауробиндо исследовал особую систему шифрования латентного смысла Вед, связанную с общим происхождением разных слов из одного корня. В древности у человечества был всего один язык, от которого произошли современные языки. Этот факт отражен в библейской притче о Вавилонской башне [Быт. 11:1-9]. В связи с общим происхождением разных языков один и тот же корень может нести глубинный смысл, общий для многих слов разных языков. Поэтому корни слов могут использоваться для передачи их глубинного смысла, скрытого в коллективном бессознательном. В соответствии с этим принципом, например, слово «конец», «закон» или «кон» может быть зашифровано однокоренным «конь» или изображением коня. Когда всадник на коне, его жизнь на кону, ему может прийти конец. — Это следует из выше упомянутых мифов о Фаэтоне и Беллерофонте. Данную символическую связь можно считать универсальной, инвариантной относительно языка.
Санскритские корни aśva (конь) и go (корова) входит в словосочетание «gomatī aśvavatī», означающее Зарю – универсальный символ Озарения. На этом основании Шри Ауробиндо интерпретирует обилие коней и коров как богатство умственной озаренности. Символическую функцию коня как олицетворения Разума также демонстрирует строка Вед: «Пусть впрягутся девяносто девять и принесут тебя, те, кто запряжен разумом» [25, с. 300].
Движение коней Шри Ауробиндо интерпретирует как направление души к более высокому духовному уровню, а разные их масти — как разные уровни и аспекты духовного познания.
Согласно Шри Ауробиндо, на «конях» духовного озарения человеческая душа проходит путь внутренней борьбы Истины с Ложью. Древние Риши, записавшие Веды, назвали этот путь «Великим переходом». На этом великом пути они обретали духовную Истину, которую в Ведах символизирует золото, и добывали амриту – «нектар богов», приносящий бессмертие душе и телу [25].
Великое делание.
Аналогом Ведийского «нектара богов» является «эликсир бессмертия», добываемый в алхимическом процессе «Великого делания».
Исследованию алхимии и ее символики К.Г.Юнг посвятил свой сорокалетний труд «Психология и алхимия» [31]. Алхимический процесс – это магический ритуал, который представляет собой сложную последовательность химических процессов. Этот ритуал символизирует психические преобразования в человеке и направлен на их осуществление. В идеале конечным продуктом химических превращений должно стать золото, которое, как и в Ведах, символизирует обретение человеком совершенства и бессмертия.
Главное символическое животное алхимии – дракон, конь в алхимических трактатах появляется реже. Общий корень слов «конь» и «дракон» — не случайность. В древних источниках конь и дракон обычно противопоставляются друг другу как противоположные аспекты одного и того же символического смысла [27].
Дракон олицетворяет «раздраконивание» — расчленение души на составные части, подобно химической диссоциации. Такова же суть психоанализа, в процессе которого наблюдающее «Я» расщепляет психические состояния на составные компоненты. Для сравнения: в Ведах функция расчленения представлена образом волка: санскритское vṛka (волк) буквально означает «разрыватель» [25].
Противоположный аспект объединения представлен в алхимических трактатах образом коня, поднимающего всадников по «лестнице философского камня» (Scala lapidis). Этот образ символизирует прохождение четырёх стадий Великого делания (нигредо [чёрная], альбедо [белая], цитринитас [желтая], рубедо [красная]). Здесь, как и в Ведах, конь персонифицирует средство передвижения к духовным высотам. В христианстве аналогией алхимической «лестницы камня» является лествица небесная [Быт. 28:12-15]. Еёступени символизируют добродетели, достижением которых христиане должны восходить к духовному совершенству [9].
К.Г.Юнг сопоставлял алхимический процесс с индивидуализацией — Великим деланием человеком самого себя, в результате которого проявляется Самость, внутренний Судья, или Господь Бог внутри человека [31], [34].
Исследование Господом.
Последняя часть Нового Завета — Откровение Иоанна Богослова, или Апокалипсис (I в. н.э.), — в манифестном смысле повествует о войнах, убийствах, катаклизмах, грозящих человечеству в наказание за грехи. Латентный смысл Откровения в весьма сложных символических образах описывает духовные сражения и потрясения в процессе внутреннего Суда. (Ср.: алхимический сосуд – место внутреннего суда. Синоним «котелок» — голова, в которой «перевариваются» мысли. Данная символическая связь универсальна — инвариантна относительно языка).
Интерпретации латентного смысла Апокалипсиса посвящен великий труд Э.Сведенборга «Апокалипсис открытый» [11]. В этой книге войны интерпретируются как олицетворение духовных битв; орудия духовной борьбы соответственно символизируют все военные атрибуты (стрелы, мечи, щиты), в число которых входит конь – непременный участник военных сражений.
Исследование Господом человека на предмет его понимания Истины и праведности его жизни — такую интерпретацию дает Э.Сведенборг латентному смыслу шестой главы Апокалипсиса. Именно в этой главе описывается Божий Суд над человеком с участием коней четырёх цветов, каждому из которых соответствует свой аспект «исследования Господом». Всаднику на белом коне предназначено побеждать [душевную слабость], на рыжем коне – забрать мир [из души], на чёрном коне – измерять и взвешивать [душу на весах Фемиды], на бледном – убивать [зло в душе]. (Ср.: символические цвета стадий алхимического процесса практически те же – белый, красный, черный, желтый).
Э.Сведенборг дает следующую интерпретацию образу коня: «Конь означает разумение, а его всадник — того, кто разумеет». При этом «зрение человеческого духа называется разумением» [11], [12]. Очевидно, «зрение человеческого духа», или «разумение» по Э.Сведенборгу можно сопоставить с современным научным представлением о рефлексии с помощью наблюдающего «Я».
Обобщая выше сказанное, мы приходим к следующему выводу о символическом значении коня. Конь как физический объект приподнимает человека над землёй и увеличивает скорость его передвижения. В символическом смысле духовного видения «конь» приподнимает приземлённого человека над своей низменной природой и ускоряет его продвижение в духовном познании.
Как известно, З.Фрейд также любил использовать военные метафоры для описания внутрипсихических конфликтов и даже сравнивал бессознательные процессы с мифологическими героями [21]. В известной метафоре он сопоставил инстанцию «Оно» с конём, которым пытается управлять всадник — инстанция «Я» [24]. Несмотря на видимое различие интерпретаций З.Фрейда и Э.Сведенборга, они имеют и много общего. Инстанция «Я» (всадник) содержит наблюдающую часть, которая осуществляет функцию духовного надзора. При этом само духовное зрение («конь») может оставаться бессознательным потенциалом.
Поскольку в латентном смысле Апокалипсиса, согласно интерпретации Э.Сведенборга, идёт речь о духовном исследовании при помощи духовного зрения, не удивительно, что такой латентный смысл обнаруживает параллели с сущностью психоаналитического исследования.
Появление четырёх коней Апокалипсиса сопровождается последовательным снятием печатей с книги Сидящего на Престоле [Господа], которое Э.Сведенборг интерпретирует как «открытие духовных очей». Этот смысл сопоставим с идеей З.Фрейда о разных уровнях психоаналитического исследования, в ходе которого слой за слоем раскрываются различные психические образования при помощи наблюдающего «Я» [16].
При открытии духовных очей, по Э.Сведенборгу, происходит «исследование Господом состояний жизни тех, которые внутренне были злы, и над кем будет произведен Суд» [11]. Этот взгляд вновь перекликается с сущностью психоаналитического исследования в понимании З.Фрейда:
«Анализ замещает автоматический и экспрессивный процесс вытеснения планомерной и целесообразной переработкой при помощи высших духовных инстанций — пишет З.Фрейд об исследовании Ганса. — Одним словом, он замещает вытеснение осуждением» [16, с.258].
Не случайно маленький Ганс недоумевал: «Неужели профессор разговаривает с Богом..?» «Я был бы необычайно горд этим признанием из детских уст, — пишет З.Фрейд, — не будь оно спровоцировано моим шутливым хвастовством» [16, с.180-181].
Устами младенца глаголет истина.
Продемонстрируем соответствие высказываний Ганса о своих страхах библейским образам.
Прежде всего, Ганс был потрясен падением лошади, и с тех пор боялся увидеть, как лошади будут падать и умирать. Он говорил: «Я боюсь, что лошади упадут во время поворота» [16, с.183]. «Я думаю, что когда ломовые лошади тянут тяжелый фургон, они могут упасть … Когда лошадь в мебельном фургоне опрокинулась, я так сильно испугался!» [16, с.186]. Отец: «Лошадь умерла после того, как упала?» Ганс: «Да» [16, с.187]
В рамках небольшого отступления напомним еще один исторический пример неизгладимого впечатления от падения лошади. Каждому со школьных лет знакомы пронзительные слова В.В.Маяковского (1893-1930): «Лошадь упала! Упала лошадь!» Эта картина вызвала глубочайший резонанс в душе поэта и вдохновила его на создание одного из самых лучших и известных стихотворений «Хорошее отношение к лошадям» [7].
Согласно Библии, падением и гибелью лошадей Бог должен наказать человечество за грехи. Если конь символизирует разумение, то сокрушение и истребление коней должны означать противоположное — потерю разума, духовную слепоту, в соответствии с древней пословицей: «Если Бог хочет наказать человека, он лишает его разума». Например:
«Я ниспровергну престолы царств, опрокину колесницы и сидящих на них, и низринуты будут кони и всадники их» [Аггей 2: 22].
«Тогда истреблю колесницы у Ефрема и коней в Иерусалиме…» [Зах. 9:10].
«От упрека Твоего [Божьего] колесница и конь пали оглушенные» [Пс.76: 5, 6]. Отец мягко упрекнул Ганса в желании смерти сестры: «А хороший мальчик этого все-таки не желает». Ганс возразил: «Но думать ему можно» [160, с. 204]. На сознательном уровне он совершенно не раскаивался, но его бессознательное могло воспринять упрёк Отца.
З.Фрейд интерпретировал фобии животных как смещение страха перед отцом, корнем которого является филогенетически унаследованная память о жестоком первобытном отце. Т.к. из бессознательной памяти об этом отце у людей сформировалось представление о Боге, образ Бога, согласно З.Фрейду, замещает в психике человека отца [22].
Имеет право на существование и противоположная гипотеза: отец может замещать Бога. В соответствии с концепцией З.Фрейда о наследовании бессознательной памяти, мифологические образы, в.т.ч. Божий Суд, являются неотъемлемой частью архаического наследства, и с этого глубокого уровня оказывают влияние на судьбу и душевное здоровье человека [23]. Поэтому упрёк отца в желании смерти сестры мог вызвать у Ганса отклик на глубоком уровне бессознательного, напомнив о Божьем упрёке, от которого пали кони. Разговор Ганса с отцом о желании смерти сестры, по нашему мнению, мог стать толчком к психическому расстройству.
Несмотря на то, что З.Фрейд называл Ганса «маленьким Эдипом», он писал: «Я уже раньше говорил отцу, что фобия Ганса может быть сведена к мыслям и желаниям, связанным с рождением сестренки» [16,с.206].
Правда глаза колет.
Ганс боялся падения лошадей, как выясняется, в связи с их излишней гордостью: «Я боюсь, потому что лошади так горды, что они упадут» [16, с.212]. Согласно Библии, за излишнюю гордость положено страшное наказание, например: «В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим» [Ис. 14:11].
Шума, производимого лошадьми, Ганс также боялся: «Я испугался, потому что она [лошадь] ногами производила шум» [16, с.186]. Шум и грохот в Библии служат устрашением и связываются с наказанием за пороки, например: «Горе городу кровей, весь он полон обмана, ржания коня и грохота скачущей колесницы» [Наум 3: 1-4]..
Ганс, наконец, боялся, что его укусит белая лошадь.
Э.Сведенборг интерпретирует библейский образ белой лошади как видение духовной Истины, её всадника – как зрящего эту Истину [11].
«И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует… Из уст Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы» [Откр. 19:11-15].
Латентный смысл этих строк заключается в том, что человек видит духовную Истину, когда его судит верный и истинный внутренний Судья, который Словом, словно мечом, поражает зло в его душе.
Духовная сила Слова сравнивается с различными материальными силами во многих пословицах и поговорках, например: «Слово не меч, а сердце пронзает». «Не меча бойся, — языка». «Слово кстати – острый меч» [10]. Пословицу «Слово жжет хуже огня» можно сопоставить со следующими строками Откровения:
«И изо рта их выходил огонь, дым и сера. От этих трех язв – от огня, дыма и серы, выходящих изо рта их, погибла третья часть людей. Ибо сила коней была во рту их» [Откр. 9:17-19].
Маленький Ганс также ощущал, что сила коней была во рту их, и жаловался: «Больше всего я боюсь лошадей, которые имеют что-то у рта… у них есть что-то черное у рта» [16, с.185].
Если лошадь символизирует видение истины, то страх перед исходящим из ее рта, в т.ч. укусом, должен замещать бессознательный страх перед словом Истины и соответствовать пословице: «Правда глаза колет».
Другой пятилетний мальчик, исследованный З.Фрейдом в работе «Из истории одного детского невроза», тоже желал другим смерти, убивая маленьких беспомощных животных, и тоже боялся белых зверей – волков [19]. Его страх перед волками был интерпретирован нами ранее как страх возмездия за убийство братьев наших меньших. В сновидении в облике белых волков, по нашему мнению, этому мальчику с коллективного уровня явилась Совесть [3].
Можно предположить, что в подобных случаях страх перед животными замещает глубоко бессознательный страх перед Страшным Судом (совести).
Животные — символ Бога.
В мифологии всех народов мира боги, аспекты и атрибуты божественности почитаются в образе животных. Так, древние Вавилоняне воплотили своих богов в знаках Зодиака — овне, быке, льве, скорпионе, раке, рыбах. В египетской мифологии одним из символов Бога Солнца Ра является кот, скатывающийся в кружок, подобный солнечному циклу (в аспекте объединения), в противоположном аспекте расчленения – крокодил. Другой аспект Ра олицетворяет скарабей, который, словно Солнце, катит шарик из навоза — символ нашей грешной Земли. Бога Амона египтяне изображали с головой барана, бога Тота — с головой ибиса или павиана, богиню Хатор — с головой коровы. Корова – Млекопитательница и символ духовного Света — почитается как священное животное также в Индии. Индийский бог удачи изображается с головой слона, бог Вишну — в виде кабана, а бог Хануман — в виде обезьяны. В древнегреческой мифологии бог Зевс изображается в виде лебедя, быка или орла. В германской мифологии богиню любви и войны Фрейю представляет кот, а бога войны и победы Водана — кабан, ворон или лошадь. Символом Святого Духа является белый голубь. Иисуса Христа могут символизировать агнец, рыба, змея, и единорог – мифический однорогий конь [1], [31], [35].
В отличие от современного человека, чей разум затуманен материальными ценностями, древние, возможно, ощущали эту ассоциацию по сходству – с совершенством внешней формы, с абсолютной чистотой души, отсутствием «суеты сует», корысти, зависти, алчности и прочих человеческих пороков. Всё это способно вызвать подчас самую возвышенную и преданную Любовь, в противоположном аспекте – Страх перед невиданной звериной силой, хитростью и ловкостью.
Исследования З.Фрейда показали, что психика ребенка имеет много общего с древним человеком, в т.ч. в отношении к животным [16], [22]. Ребенок, как древний человек, может неосознанно ощутить в животном связь с Божеством и при особых обстоятельствах испытать перед ним Божий Страх.
Возможно, родители читали Гансу Библию, и позже он криптомнестически отыгрывал в своих фантазиях запавшие в его душу образы. Или — выпавшие из его души, т.к. З. Фрейд выяснил, что память древних преданий содержится в бессознательном каждого человека, наследуясь филогенетически [23]. На той же позиции по этому вопросу стоял К.Г.Юнг [28].
По изложенным выше причинам образы животных способны пробуждать филогенетически унаследованный страх как архетипы, связанные со Страшным Судом и наказанием за грехи.
Закон – что дышло, как повернул, так и вышло.
Путь человеческого познания исходит от древнего мифа, и возвращается к мифу как инструменту психоаналитического изучения внутреннего мира человека.
Создатель школы этнографического структурализма К. Леви-Стросс сопоставлял психоаналитическое мышление с мифологическим, считая первое современной формой второго. Как при построении психоаналитической интерпретации, так и в мифотворчестве происходит создание структуры психической реальности на основе её символов и метафор. Психоанализ апеллирует к мифу по той причине, что эти структуры в обоих случаях выстраиваются на основе одних и тех же закономерностей.
Согласно концепции коллективного бессознательного К.Г.Юнга, в бессознательном содержатся всеобщие изначальные мифологические формы и взаимосвязи. Так как мифы всегда отражают ту или иную религиозную традицию, в их создании, по К.Г.Юнгу, проявляется подлинная религиозная функция бессознательного. Её сущность заключается в символизации душевных потенциалов человека различными религиозными образами и сюжетами [28], [32].
К.Леви-Стросс независимым путём пришел к аналогичному выводу о том, что наше бессознательное представляет совокупность виртуальных мифологических структур, набор которых одинаков для всех людей. Бессознательное осуществляет функцию символизации и сводится к совокупности законов символизации, управляющих формированием этих мифологических структур [6].
Согласно К.Леви-Строссу, особые обстоятельства в жизни субъекта, в т.ч. травма, могут спровоцировать формирование структуры психического расстройства по образцу одной из имеющихся в его бессознательном мифологических форм. В связи с этим задача психоаналитика сводится к угадыванию того мифа из набора потенциально возможных, который в конкретном случае послужил катализатором психического расстройства по своему образцу.
З.Фрейд полагал, что структура психических расстройств воспроизводит структуру манифестного смысла мифа об Эдипе во многих случаях, в т.ч. в случае Ганса. Как было показано выше, тот же исследовательский материал может быть структурирован с помощью другого мифа. Психическое расстройство Ганса может быть интерпретировано и как невротическая фобия, и как психотический страх перед «затоплением» бессознательным. «Закон – что дышло, как повернул, так и вышло». К тому же одновременное проявление невротической и психотической симптоматики — обычное явление при психозах [13].
Более того, в свете идей К.Леви-Стросса ничто не мешает предположить, что психическое расстройство было катализировано не одной, а несколькими мифологическими структурами по типу сгущения: «Семь бед – один ответ». Ганс мог желать смерти отцу, сестре, и/или им обоим, и именно по этой причине в его бессознательном возник страх наказания, который манифестировали падающие, гибнущие и кусающие его в его фантазиях лошади.
Сверхдетерминация присуща как мифологическому, так и психоаналитическому мышлению. З.Фрейд выдвинул идею сверхдетерминации при обосновании возможности не одной, а нескольких причин у образов сновидений и симптомов [2], [21]. В мифологии, как и в психоанализе, сверхдетерминация отражает многозначность, многогранность и многоплановость явлений. С одной стороны, один и тот же мифологический образ в разных контекстах несет разный символический смысл: животное может символизировать и бессознательное, и Бога (кстати сказать, истинная сущность Бога чаще всего содержится именно в бессознательном). С другой стороны, один и тот же смысл могут символизировать разные образы, представляя разные аспекты этого смысла: Бога олицетворяют и животные, и люди, и архитектурные сооружения, и геометрические фигуры, так как всё это присутствует в Боге и Бог присутствует во всём [35].
Бога древние мифотворцы воспринимали интуитивно, всей глубиной своей души, а не доказывали Его существование с помощью обычной логики, выводящей следствие из причины. Они так же постулировали первопричинность Бога, как З.Фрейд постулировал эдипальное желание смерти отца — без прямых доказательств, на основе интуитивного понимания смысловых соответствий.
Список литературы.
1. Бадж Е.А. Уоллис. Путешествие души в царстве мёртвых. Египетская книга мёртвых. М: Царёв В.П., 2000.
2. Брейер Й., Фрейд З.Исследование истерии. Санкт-Петербург: ВЕИП, 2005.
3. Егорова Ю. Е. Влияние религиозных архетипов на образование психопатологических симптомов /PSYMEDIA Онлайн-журнал о психологии и психоанализе. Проект ВЕИП: [Электронный ресурс]. URL: https://psy.media/%d0%b2%d0%bb%d0%b8%d1%8f%d0%bd%d0%b8%d0%b5-%d1%80%d0%b5%d0%bb%d0%b8%d0%b3%d0%b8%d0%be%d0%b7%d0%bd%d1%8b%d1%85-%d0%b0%d1%80%d1%85%d0%b5%d1%82%d0%b8%d0%bf%d0%be%d0%b2-%d0%bd%d0%b0-%d0%be%d0%b1%d1%80/ (Дата посещения 21.08.2020 г.)
4. Кун Н.А. Легенды и мифы древней Греции. М: ЗАО «Фирма СТД», 2006.
5. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. Пер., вступит. статья Островского А.Б. М.: Республика, 1994, 384 с..
6. Леви-Стросс К. Структурная антропология. Пер. Иванов В.В., М.: АСТ, 2011..
7. Маяковский В.В. Стихотворения и поэмы. М.: Детская литература, 2020.
8. Мифы народов мира. В 2-х томах. М.: Советская энциклопедия, 1980.
9. Прп. Иоанн Лествичник. Лествица, или Скрижали духовные, Русский перевод с алф. указателем, 5-е издание Козельской, Введенской Оптиной пустыни. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1898 г. /Москва: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 1944 г.: [Электронный ресурс]. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Lestvichnik/lestvitsa-ili-skrizhali-dukhovnye/ (Дата посещения 20.08.2020).
10. Русские пословицы и поговорки. Под ред. Янцевой Л.И. М: Центрполиграф, 2009, 383 с.
11. Сведенборг Э. Апокалипсис открытый. СПб.: Азбука, 2002: [Электронный ресурс]. URL: http://padaread.com/?book=6895&pg=1 (Дата посещения 15.08.2020).
12. Сведенборг Э. Конь белый. Пер. М. Глебова [Электронный ресурс]. URL: http://www.michaelglebov.ru/web/sw/small24.php (Дата посещения 08.08.2020).
13. Снежневский А.В. Клиническая психопатология. Руководство по психиатрии. В 2 тт. М.: Медицина, 1983.
14. Фрейд А. Детский психоанализ. СПб.: Питер, 2003. 477 с..
15. Фрейд А. Психология Я и защитные механизмы. М.: Педагогика, 1993.
16. Фрейд З. Анализ фобии пятилетнего мальчика /Фрейд З. Знаменитые случаи из практики. М: Когито-Центр 2007 с.147-262.
17. Фрейд З. Бессознательное. /Фрейд З. Основные психоаналитические теории в психоанализе. Очерк истории психоанализа: сборник. СПб: Артрейя, 1998, с. 151-193.
18. Фрейд З. Вытеснение /Фрейд З.Основные психоаналитические теории в психоанализе. Очерк истории психоанализа: сборник. СПб: Артрейя, 1998, с.108-123.
19. Фрейд З. Из истории одного детского невроза. /Фрейд З. Знаменитые случаи из практики. М: Когито-Центр 2007 с. 263-370.
20. Фрейд З.. Психопатология обыденной жизни. СПб, изд-во Азбука-классика, 2005, 224 с..
21. Фрейд З. Толкование сновидений. СПб, Азбука-классика, 2004.
22. Фрейд З. Тотем и табу. /Фрейд З. Вопросы общества и происхождение религии. М.: Фирма СТД, 2008, с.287-445.
23. Фрейд З. Человек Моисей и монотеистическая религия. /Фрейд З. Вопросы общества и происхождение религии. М.: ООО «Фирма СТД», 2008, с. 455-581.
24. Фрейд З. Я и Оно. СПб: Азбука-классика, 2014.
25. Шри Ауробиндо. Тайна веды. СПб.: Адити, 2004.
26. Юнг К.Г.. Концепция коллективного бессознательного /Юнг К.Г., фон Франц М.-Л., Хендерсон Д. , Якоби И. , Яффе А. «Человек и его символы», М: Серебрянные нити, 2013.
27. Юнг К.Г. Либидо, его метаморфозы и символы /Шедевры мировой науки. Библиотека психоаналитической литературы под общей редакцией профессора М.М. Решетникова. СПб.: ВЕИП, 1994.
28. Юнг К.Г. Личное и сверхличное, или коллективное бессознательное. /Юнг К.Г. «Психика: структура и динамика», М.: АСТ. Мн.: Харвест, 2005.
29. Юнг К.Г.. Об архетипах коллективного бессознательного. /В кН. К.Г.Юнг. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991
30. Юнг К.Г. Психологические основания веры в духов / Юнг К.Г. Сочинения. Том 8. М.: Когито-Центр, 2008. – С. 341-360.
31. Юнг К.Г. Психология и алхимия. М.: АСТ, 2008.
32.Юнг К.Г. Психология и религия.//В кн. К.Г. Юнг. «Архетип и символ» М: Канон + Реабилитация, 2015.
33. Юнг К.Г. Работы по психиатрии. Перевод: В.Зеленский. СПб: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2000, 304 с.
34. Юнг К.Г. Эон. Исследование феноменологии самости. М.: АСТ, 2009.
35. Яффе А. Символы в изобразительном искусстве /Юнг К.Г., фон Франц М.-Л., Хендерсон Д. , Якоби И. , Яффе А. «Человек и его символы», М: Серебрянные нити, 2013.
36. Swedenborg Emanuel. Clavis hieroglyphica arcanorum naturalium & spiritualium, London: Londini Typis R. Hindmarsh, 1784. [Электронный ресурс]. URL: https://play.google.com/books/reader?id=ZwtXAAAAcAAJ&hl=ru&pg=GBS.PA5 (Дата посещения 20.08.2020).
Юлия Егорова
Медицинский психолог, практикующий психолог-психоаналитик