Введение
Первая работа З. Фрейда «Остроумие и его отношение к бессознательному», посвященная юмору, увидела свет в 1905 г. [11] Впоследствии он лишь однажды возвращается к этой теме в эссе «Юмор» 1928 г. [10], однако, в отличие от других концепций, таких как «бессознательное», «либидо», которые автор постоянно пересматривал и дополнял, психоаналитическая теория комического остается практически неизменной в течение всей его жизни. Отмечается, что анализ остроумия не представлял для Фрейда значительной самостоятельной ценности и рассматривался, в первую очередь, как очередное, вслед за сновидениями, забываниями, оговорками и т.д., доказательство существования бессознательных влечений [5]. Несмотря на это, зародившееся психодинамическое понимание шутки оказало значительное влияние на последующие представления специалистов о юморе не только в рамках психоанализа, но и за его пределами. Одним из важнейших вопросов в этом поле исследований остается практическая сторона уместности юмористического взаимодействия между психоаналитиком и анализантом.
Юмор в теории З. Фрейда
Фрейд предлагает следующую схему механизма образования шутки: вытесненная предсознательная мысль обходит цензуру Супер-Эго, подвергается обработке (сгущению и смещению), в результате которой она становится доступной сознанию. Согласно психоаналитической теории, наиболее часто вытеснению подвергаются сексуальное влечение и агрессивные импульсы, поэтому, рассказывая шутку с сексуальным подтекстом или выступая слушателем, у человека возникает возможность избежать внутренний ценз Супер-Эго и дать волю либидо. Аналогично, рассказывая или слушая анекдот, унижающий кого-либо, человек получает возможность выплеснуть враждебность, которая обычно вытесняется. В обеих ситуациях, по мнению Фрейда, психическая энергия, которая используется для вытеснения, становится избыточной и высвобождается в смехе, что, в свою очередь, согласно психодинамической традиции, отражает стремление психики к гомеостазу [16].
В этой трактовке юмор рассматривается в первую очередь как защитный механизм: Фрейд указывал, что в своей наиболее зрелой форме он сродни сублимации. Он помогает человеку в переходе от принципа удовольствия к принципу реальности, который всегда сложен, болезнен и никогда не может быть полностью завершен. Уникальность юмора состоит в том, что он помогает отойти от принципа реальности в сторону удовольствия, не подвергая опасности способность человека тестировать реальность: сознание временно получает доступ к неприемлемым импульсам и влечениям в безопасной для психики форме [5]. Рассуждая о «юморе висельника» (юмор о крайне неприятных и трагических обстоятельствах – в качестве иллюстрации приводятся слова умирающего Гейне о Боге: «Он меня простит, это его работа» [11]), Фрейд указывает на то, что освобождающий эффект шуток, комического и юмора, их «великолепие» лежит в триумфе нарциссизма, в утверждении неуязвимости Эго, которое отказывается быть угнетенным требованиями окружающей реальности. Он подчеркивал трансцендентную (по отношению к суровым законам мира вокруг) и преображающую природу шутки. Х. Кохут продолжает линию размышлений Фрейда, постулируя, что юмор представляет собой зрелую трансформацию нарциссизма [12].
Согласно Дж. Стрейчи, именно в исследовании остроумия впервые обнаружилась презентация Супер-Эго в благожелательном ключе – ранее ему отводилась исключительно дисциплинирующая роль [22]. Ряд других авторов поддерживают эту точку зрения, приводя в качестве примеров клинические случаи практически полного отсутствия чувства юмора у пациентов вследствие крайней жестокости Супер-Эго [Alexander, 1929; Jones, 1912по: 5].
Таким образом, можно видеть, что, согласно теории Фрейда, юмор возникает из оппозиции бессознательных влечений и Супер-Эго, причем, с одной стороны, эта оппозиция должна присутствовать, с другой – она не должна быть слишком интенсивной (как в случае с излишней жестокостью Супер-Эго), иначе вытесняемые импульсы не смогут обойти внутреннего цензора, проникнуть в сознание, и шутка (как ее генерирование, так и удовольствие от восприятия) станет невозможной.
Юмор в теории объектных отношений
Прослеживая развитие чувства юмора с момента рождения, британский представитель теории объектных отношений К. Боллас видит его истоки в отношениях матери с младенцем и, в частности, в особой комичности ситуации, в котороймать внимательно реагирует на интенсивные аффективные реакции младенца одновременно понимая их необоснованность (громкий звук или появление нового человека, которых младенец может сильно испугаться, в большинстве случае не представляют какой-либо опасности для него). Своеобразные вокализация («улюлюканье»), мимика, движения, которые демонстрирует мать в ответ на переживания ребенка, порождают коллизию восприятий происходящего матерью и младенцем, котораяв дальнейшем становится фундаментом для развития чувства юмора. Боллас предполагает, что одним из залогов становления здорового и интегрированного чувства собственного Я является раннее взаимодействие «зеркалящей» матери с младенцем с юмористической позиции [7]. Здесь мы можем видеть отголоски благожелательной позицииСупер-Эго, упомянутой выше: успокаивающая, трансцендентная природа юмора генетически восходит к «улюлюканью» матери в ответ на интенсивные аффективные реакции младенца.
Дальнейшее развитие юмора происходит уже в контексте игры, становление которой описывал Д. Винникотт. При условии достаточно хорошей заботы матери о младенце, ребенок начинает верить в то, что он сам является источником удовлетворения собственных потребностей. Он чувствует голод – его кормят, как будто нужда сама по себе создает свое же собственное утоление. Автор называет это иллюзией всемогущества. По мере взросления у ребенка начинает формироваться собственное Я, отдельное от матери, возникает граница между внутренними психическими процессами и реальностью, происходит постепенное признание другого как источника удовлетворения потребностей, однако, иллюзия всемогущества не исчезает – ребенок начинает с ней играть. Таким образом, игровое взаимодействие становится продолжением младенческой фантазии о полной самодостаточности. Чувства зависимости и автономии либо отрицаются, либо преувеличиваются, по очереди приписываются то одному, то другому участнику игры, делается попытка найти комическое разрешение противоречий [23]. В качестве иллюстрации можно привести игру дочери с матерью, в которой кто-то из них уходит, вторая реагирует на это слезами, затем происходит смена ролей. Через игровое взаимодействие ребенок пытается справиться с несостоятельностью иллюзии всемогущества и, возвращаясь к терминологии Фрейда, происходит утверждение принципа реальности без полного отказа от принципа удовольствия.
Таким образом, комедию можно трактовать как бесконечную битву между нашими желаниями и внешним миром. Как и трагедия, она представляет собой сложный многоуровневый ответ на разрыв между реальным и идеальным, между текущим опытом и непрестанным желанием, чтобы мир вокруг был другим [5]. Только в отличие от трагедии, где реакцией на этот разрыв становится горе, комедия отвечает на него игрой, радостью и весельем.
В отличие от классического фрейдизма, где шутка становилась компромиссным решением конфликта вытесняемых бессознательных влечений и Супер-Эго, в русле теории объектных отношений можно видеть выдвижение на первый план понимания юмора как способности выдерживать амбивалентные чувства к объекту привязанности. Юмор дает возможность воспринимать и удерживать в сознании противоположные по содержанию эмоциональные состояния, мысли, концепции. Как следствие, важнейшей его функцией становится интеграция противоположностей. Способность шутить свидетельствует о существовании альтернатив в психическом мире человека, который может выйти за пределы двухмерного восприятия «или одно, или другое» [9].
Практическое применение юмора в рамках психоаналитического сеттинга
Мнения психоаналитиков относительно уместности и эффективности применения юмора в рамках психоаналитического сеттинга расходятся.
Р. Левенштайн трактовал юмор как защитный механизм, который мешает получению доступа к исследованию бессознательного пациента, и утверждал, что психоаналитик не должен использовать те же защиты, что и анализант [15]. Г. Розенфельд высказывал еще более категоричную позицию, отмечая, что использование аналитиком юмора может восприниматься анализантом как соблазнение [21].
В. Поланд допускает возможность применения шутки в психоанализе, однако, отмечает, что разделительная линия между ее положительным и негативным влиянием на психоаналитический процесс довольно тонкая, так как далеко не каждый пациент обладает зрелым чувством юмора. Особенно аккуратно, по его мнению, необходимо подходитьк использованию шутливых интервенций в рамках работы с психотическими и пограничными пациентами. Появление зрелого юмора, согласно Поланду, является одним из показателей успешного анализа [19].
Г. Паскуали предполагает, что под предлогом «это всего лишь шутка» пациент может озвучить важный элемент внутриличностного конфликта, благодаря чему тревога становится менее интенсивной, что, в свою в очередь, дает возможность этот конфликт исследовать [18]. То есть в данной трактовке юмор продолжает выполнять роль психической защиты, однако эта защита не блокирует, а, наоборот, помогает «защищаемому» содержанию стать доступным как анализанту, так и аналитику. Также отмечается, что шутки пациента могут являться попыткой развить более глубокое понимание себя и поддержать самооценку [6].
Т. Огден рассматривает психоаналитический сеттинг как игру с последующей оценкой результатов: на первом этапе между аналитиком и анализантом происходит игровое взаимодействие, источником которого являются переносные и контрпереносные импульсы и реакции, на втором – оба занимают наблюдающую позицию, анализируя сказанное и произошедшее [17]. Таким образом, юмор и креативность, являясь важными составляющими игры, становятся необходимыми условиями психоанализа. Т. Райк предположил, что инсайт и техника остроумия имеют общую природу: в обоих случаях сначала имеет место удивление, далее – спад психического напряжения. По его мнению, пациентам, не склонным удивляться и не способным испытывать шок от неожиданности, сложнее помочь (подобную стратегию поведения он объясняет необходимостью защиты нарциссической хрупкости) [20].
Несмотря на большое количество свидетельств в пользу возможности использования шуток в рамках психоаналитического сеттинга, исследование А. Лемма показало, что многие психоаналитики не готовы открыто обсуждать свой собственный опыт использования юмора в анализе из опасения осуждения со стороны коллег. Автор объясняет этот факт заблуждением, что серьезная работа может быть проведена только серьезными инструментами, такими как слезы пациента или его злость [13].
Заключение
Таким образом, мы видим, что психоаналитики, исследовавшие возможность использования юмора в психоанализе, рассматривают его как защитный механизм, однако, зачастую формулируют противоположные взгляды на его уместность:
- юмор как защитный механизм, мешающий анализу бессознательного пациента и, соответственно, неуместный и даже вредный;
- юмор как зрелый защитный механизм, позволяющий получить доступ в бессознательное пациента, и, более того, являющийся диагностическим маркером успешного продвижения психоанализа.
Вероятно, однозначно оценить роль юмора в психоаналитическом сеттинге не представляется возможным. Р. Бриттон указывает на то, что эффективность юмора будет зависеть от многих факторов: текущее психическое состояние анализанта и аналитика, а также стадия развития их психоаналитических отношений. Способность шутить, в свою очередь, может отражать как циничную, высокомерную позицию участников аналитического взаимодействия, так и их человечность, способность к эмпатии и пониманию другого [8].
В заключение можно отметить, что, несмотря на то, что исследование чувства юмора никогда не являлось приоритетным в психоанализе, Фрейд и его последователи привнесли в науку ряд идей, которые сохраняют свою эвристическую ценность и сегодня. В первую очередь, это понимание юмора как защитного механизма [1; 4]. Возможность использования шутки в рамках психотерапии продолжает изучаться не только в рамках психоанализа, но и в других психотерапевтических парадигмах [2]. Взаимосвязь юмора и сексуальности также остается актуальным направлением исследований для современных специалистов в области психического здоровья [14; 3].
Библиографический список:
- Иванова Д. И., Митина О. В., Ениколопов С. Н., Иванова Е. М. / Особенности психологической защиты у больных шизофренией // XVI Съезд психиатров России. Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием “Психиатрия на этапах реформ: проблемы и перспективы” : Тезисы, Казань, 23–26 сентября 2015 года / Ответственный редактор Незнанов Н.Г.. – Казань: ООО «Альта Астра», 2015. – стр. 293.
- Мусийчук, М. В. Юмор в психотерапии и консультировании: проблемы и решения в современных парадигмах / М. В. Мусийчук // Медицинская психология в России. – 2017. – Т. 9. – № 3(44). – стр. 9
- Рюмшина, Л. И. Флирт и методы его изучения / Л. И. Рюмшина // Психология. Историко-критические обзоры и современные исследования. – 2019. – Т. 8. – № 6-1. – стр. 157-163.
- Чистова, Е. А. Юмор как защитный механизм психики / Е. А. Чистова // Молодежь XXI века: образование, наука, инновации: материалы X Всероссийской студенческой научно-практической конференции с международным участием в 2 частях, Новосибирск, 08–10 декабря 2021 года. – Новосибирск: Новосибирский государственный педагогический университет, 2022. – стр. 231.
- Barron J.W. Humor and psyche: Psychoanalytic Perspectives. The Analytic Press, Hillsdale, NJ, 1999, 232 pp.
- Barwick, N. Looking on the bright side of life: Some thoughts on developmental and defensive uses of humour. Psychodynamic Practice, 2012, 18(2): 163-179.
- Bollas C. Cracking up: The Work of Unconscious Experience. New York. Hill & Wang, 1995, 264 pp.
- Britton R. Brit. Psychoanal. Soc. Bull., 32:1-3, 1996
- Christie, G. L. Some psychoanalytic aspects of humour. The International Journal of Psychoanalysis, 75(3), 1994, 479-489.
- Freud, S. Humor. International Journal of Psychoanalysis, 1928 Vol. 9, pp. 1-6.
- Freud, S. Jokes and their relation to the unconscious (J. Strachey, Trans.)W. W. Norton & Company; The Standard edition (September 17, 1990), 368 p.
- Kohut H. Forms and transformations of narcissism. J. Amer. Psychoanal. Assn., 1966, 14:243-272
- Lemma, A.Humour on the couch: Exploring Humour in Psychotherapy and in Everyday Life 2000. London: Wiley Blackwell.
- Li N. P., Griskevicius V., Durante K. M., Jonason P. K., Pasisz D. J., Aumer K. An evolutionary perspective on humor: sexual selection or interest indication? PersSocPsychol Bull. 2009 Jul;35(7):923-36. doi: 10.1177/0146167209334786. Epub 2009 Apr 30
- Loewenstein, R. Remarks on some variations on psycho-analytic technique. Internat. Psycho-Anal., 39:203-210, 1958
- Morreall J. “Philosophy of Humor”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Fall 2020 Edition), Edward N. Zalta (ed.), 2020
- Ogden T. Subjects of Analysis. Northvale, NJ: Jason Aronson, 1994. 230 pp.
- Pasquali, G. Some notes on humor in psychoanalysis. The International Journal of Psychoanalysis, 1986, 14(2): 231-236.
- Poland W.S. The gift of laughter. On the development of a sense of humor in clinical analysis. Psychoanal. Quart., 1990, 59:197-225
- Reik T. New ways in psychoanalytic technique. PsychoanalPsychoanal Rev. 1959;46:51-64. PMID: 14437127.
- Rosenfeld, H. Contribution to the discussion on variations in classical technique. Intern. J. Psychanal., 39:238-239, 1958
- Strachey J. Introduction to Humor. Standard Edition. 21:160. London: Hogarth Press, 1961
- Winnicott D.W. Transitional objects and transitional phenomena. In: Playing and Reality. Routledge 2005, 232 p.
