Целью данной работы является попытка рассмотрения становления речи в онтогенезе и последующего её значения как инструмента и предмета психоаналитической работы.
Ставя предметом исследования речь, необходимо отметить её сложный состав и взаимосвязь составляющих её элементов между собой. Само существование речи подразумевает под собой задействование как минимум одного из нескольких модусов восприятия. Поэтому, говоря о речи, мы, так или иначе, всегда говорим ещё и об её элементах – зрительном, слуховом и моторном.
Однако в онтогенезе вышеперечисленные модусы не развиваются одновременно, а выстраиваются в структуру, постепенно развивающуюся и своевременно актуализирующую определенный элемент речи. Фрейд вывел формулу нормального функционирования речи, исходя из анализа патологий языковых расстройств, и пришёл к выводу, что патология повторяет нормальное течение периода обучения языковым функциям [4, с. 48]. Фрейд рассматривает слово, разграничивая два его компонента – словесное представление и объектное представление. В психологии слово понимается как единица языковой функции и представляет собой комплексное представление, включающее акустический, визуальный и кинестетический элементы [4, с. 80].
Далее Фрейд пишет: «Однако слово достигает своего значения через сопряжение с «объектным представлением», по крайней мере, если мы ограничиваем наше рассмотрение существительными. Само объектное представление опять же представляет собой комплекс ассоциаций из самого разного рода визуальных, акустических, тактильных, кинестетических и других представлений» [4, с. 84]. В работе «К трактовке афазий» Фрейд приводит психологическую схему словесного представления [4, с. 84], от которой мы будем отталкиваться в рассмотрении становления речи:
Сначала кратко рассмотрим схему словесного представления. Фрейд выделяет четыре составляющих словесного представления: 1) образ звучания; 2) двигательный языковой образ; 3) визуальный буквенный образ (читаемый образ); 4) двигательный письменный образ.
Когда ребенок учится говорить, он пытается повторять слова за кем-либо. Он пользуется самосозданным языком, его язык – крик, гуление, причмокивание и др. На этой стадии язык ребенка аутистичен, так как понятен, определен только для него самого. Позже ребенок с помощью изменения интонации своего крика и плача может сообщить о разных переживаниях. Эти знаки обретают значение, когда ребенок начинает проводить ассоциации услышанных слов с самопродуцированными [4, с. 81]. Например, слова «мама» и «папа» наделяются смыслом тогда, когда ребенок ассоциирует двигательную активность своего артикуляционного аппарата (рта) и сопутствующие произвольные звуки с реакцией родителей на них. Ребенок связывает полученные ощущения удовольствия от сосания груди с сопутствующими этому процессу звуками. Слово на этом этапе развития ребенка приравнивается к действию – сосанию. Таким образом, психологически ребенок связывает определенные звуки с переживанием удовольствия, то есть означивает, придаёт смысл и образует слово.
После открытия ребёнком объекта-матери, слово начинает ассоциироваться с ней. Мать пытается понять потребность ребенка, которую он выражает своим «словопроизношением» и удовлетворить их. На этом этапе ребенок переживает магическую стадию языка, когда он своим «словом» управляет миром удовольствия. Таким образом, в слове «мама» заложен запрос ребенка на удовольствие от сосания груди, а слово «папа» появляется тогда, когда насытившийся ребенок просто играет с грудью.
Так, перейдя на стадию социального языка, научившись говорить, человек ассоциирует словесные представления в ряды: иннервация одного слова цепляется за образ звучания предыдущего, то есть предыдущее слово побуждает к производству следующее слово – и так осуществляется непрерывное «связное говорение». Произнося слова, человек «ассоциирует «образ словесного звучания» с «чувством иннервации слова» [4, с. 80], говорение, таким образом, сверхдетерминировано, оно проистекает в связи с чем-либо и включает в себя различные элементы представлений. Произнося слово вслух, мы задействуем двигательное языковое представление, которое обеспечивается языковой ассоциацией, образованной системой непропускающих нейронов совместно с нейронами, которые определяют представления о звучании и имеющими ассоциацию с моторными языковыми образам. От образа звучания возбуждение переходит к словесному образу и получает разрядку.
Образ воспоминания ⇒ Образ звучания ⇒ Cловесный образ ⇒ Разрядка
Чтение осуществляется сначала через образ звучания, затем через двигательный образ, возникающий в акте говорения.
Затем ребенок учится писать, актуализируя визуальный образ букв с образом моторной иннервации руки. Это происходит до тех пор, пока не возникнет письменный образ, и написанные символы не станут ассоциироваться с определенными визуальными образами. Мы не будет подробно останавливаться на развитии письменного и читаемого образов, так как нашей целью является рассмотреть само становление речи в онтогенезе.
Слово не имеет значения, если его словесное представление не связывается с объектным. Образ звучания является связующим звеном между словесным представлением и объектным представлением. Вернемся ко второй части, представленной выше схемы – к объектным ассоциациям. Объектная ассоциация находит своё объяснение как «представление о вещи». Фрейд пишет: «То, что мы называем вещами, – это остатки, ускользающие от вынесения суждения» [5, абз. 103]. Она является продуктом области бессознательного и также представляет комплекс акустических, визуальных и моторных элементов. Объектная ассоциация, помимо перечисленных элементов, побуждает ещё ряд соответствующих впечатлений в цепочке ассоциаций. Так, объектная ассоциация предстает как открытый комплекс представлений, имеющий возможность к наслаиванию впечатлений.
«Соединение словесного и объектного представления представляет собой самую истощимую часть языкового свершения, в известной мере его слабый пункт» [4, с. 90]. Таким образом, даже если обе части словесного представления нормально функционируют и спонтанное говорение осуществляется, то речь не может считаться произвольной и полностью осмысленной.
З. Фрейд считал, что патология нарушения взаимодействия этих двух частей – моторная афазия, напоминает механизмы детского мышления, по большей части задействующего кинестетически-визуальное мышление. Языковая разрядка в младенчестве является одним из основных и единственных способов разрядки накапливаемого количества энергии. В норме следующим шагом в развитии ребенка является специфическая акция – активное действие, возникающее под влиянием жизненной необходимости в выживании. Ребёнок зовет мать, чтобы заключить с ней соглашение – включиться во внешний мир, открыть социум и стать его полноправным членом [4, с. 85]. При аутизме соглашение не установлено. Поэтому такой ребенок остаётся на стадии развития речи, когда язык «определен для себя самого в качестве «магического» [6, с. 260]. Связь между словесной и объектной ассоциациями нарушается, вследствие причин, которые предстоит выяснить. Он остается существовать в своем собственном языке – языке фантазий, имеющий сходства с языком больного моторной афазией. Он говорит, но весь этот процесс происходит в замкнутой системе, в невключенности другого.
В моей практической работе с ребенком, имеющим расстройство аутистического спектра, способом коммуникации им было выбрано рассказывание выдуманных историй.
Рассказывание историй есть процесс высвобождения аффекта. Под рассказыванием историй в данном случае следует подразумевать речевую деятельность и сопровождающие её моторные действия. Во время повествования мальчик ходил от стены к окну, запрыгивал на диван, тряс руками около лица. В этом процессе раскрывается суть психоанализа. Образ воспоминания связывается с аффектом и находит выход в словесной репрезентации. Аффект болезненного представления протекает через речь и ассоциативно, иносказательно, в том числе с помощью интерпретаций, корректируется. Я выполняет защитную функцию – через навязчивое повторение связывает представления и аффекты, тем самым снижая напряжение в психическом аппарате, вызванное каким-либо раздражителем. Аффекты, таким образом, находят выход в языке, снижая неудовольствие.
Обязательным условием вхождения в социальный символический мир является переход ведущей роли с тактильного наслаждения на наслаждение от мышления, то есть от осмысленной речи. Наслаждение путем осмысленного говорения также объясняется несколькими факторами: говорение есть активное действие, утверждающее субъектность как таковую. Говоря, человек «подвергает испытанию самого себя как инициатора собственных действий» [1, с. 172]. Это наслаждение от участия в креативном действии, включающем самого себя и другого, который выполняет функцию зеркала. Фрейд писал о суррогате поступка в языке – с помощью последнего аффект отреагируется практически так же, как при моторном действии, то есть несёт такую же дозу удовлетворения [4, с. 9]. Вербализация собственных переживаний позволяет облечь воспоминание в звуки, определить адресат, и, таким образом, обрести смыслы, и получить на выходе разрядку. Говорение в присутствии другого определяет возможность субъекта речи связать словесное и объектное представления воедино, обладать смыслом говорения в виде коммуникации, перейти к третьей стадии речевого развития – социальной. Рассказывающий, таким образом, строит себя как интерсубъективность. Лоренцер предметом психоанализа называет «дефектные формы процесса образования в раннем детстве» [2, с. 159], то есть социализацию.
Открытие собственного бессознательного, то есть своей истории, в анализе позволяет восстановить непрерывность сознания субъекта, а значит, и его социальных функций. Конструирование своей истории, а значит, и самого себя через другого является сутью психоанализа.
Библиографический список:
- Анзьё Д. Я – кожа [Текст] / Дидье Анзьё; пер. с фр. под науч. ред. С.Ф. Сироткина, М.Л. Мельниковой. – Ижевск: ERGO, 2011. – 302 с.
- Лоренцер А. Истинность психоаналитического познания. Историко-материалистический набросок [Текст] / Альфред Лоренцер; пер. с нем. под науч. ред. С.Ф. Сироткина. – Ижевск: ERGO, 2013.
- Сироткин С.Ф. Протопсихоаналитические элементы в ранних работах и биографии Фрейда / С.Ф. Сироткин. – Ижевск: ERGO, 2018. – 92 с.
- Фрейд З. К трактовке афазий: критически-историческое исследовательское издание / Зигмунд Фрейд; пер. с нем.; под ред. С.Ф. Сироткина. – Ижевск: ERGO, 2017.
- Фрейд З. Набросок психологии [Текст]: критически-историческое исследовательское издание / Зигмунд Фрейд; пер. с нем.; под ред. С.Ф. Сироткина. – Ижевск: ERGO, 2015.
- Шпильрейн С. Афазическое мышление и инфантильное мышление // Психоаналитические труды / Пер. с англ., нем., и фр. под науч. ред. С.Ф. Сироткина, Е.С. Морозовой. – Ижевск: ERGO, 2008. – 344-345 с.
Ресурсы автора: Телеграм