На статью «Синдром оргастического уродства»
В статье медицинского психолога, практикующего психолога-психоаналитика Юлии Егоровой «Синдром оргастического уродства» описан интересный, но к сожалению типичный случай (по моему предположению) сексуальных дисфункций, который развился у молодого человека (Артем).
Сразу отметим, что в этом случае я не вижу никакого оргастического уродства. Во-первых, в статье нет никаких ссылок пациента на оргастические нарушения, а, во-вторых, к уродствам относится то, что нельзя исправить без приложения огромных усилий (обычными методами).
Слово “синдром” – медицинский термин, который обозначает обязательное сочетание нескольких симптомов, формирующих некоторую оригинальность. Его еще называют “симптомокомплексом”. Если мы выявляем некоторую закономерность в сочетании симптомов, то они должны быть или уже описанными, или выявляться еще у некоторого количества людей, пусть даже очень маленького (у единиц). Если синдром выявляется только у одного человека, то мы должны исходить из того, что это не синдром, а состояние.
Возможно, автору удалось увидеть в состоянии Артема некоторую закономерность, имеющую особые проявления, но они не были описаны из чего я делаю вывод о том, что их и не было. Поскольку никаких упоминаний об изменении оргазма Артема в статье не имеется, нам просто предложено исходить из того, что Артем страдает «оргастической уродливостью» и поверить автору на слово, что он является носителем этого пока еще не описанного синдрома.
Из статьи становится ясно, что этот термин был придуман самим Артемом. Скорее всего такой ярлык он навешал на себя с целью привлечения к себе большего внимания. Поскольку в статье нет никаких ссылок на сексуальные дисфункции – автор оставил всех нас в неведении относительно того, по какой же патофизиологической (патопсихологической) причине Артем стал отказываться от интимных отношений.
Автором установлено
Артем жаловался на то, что у него возникли «проблемы служебного характера». Главной их причиной явился его отказ выполнять служебные обязанности руководителя подразделения. Этот отказ проявлялся в том, что он все передоверял подчиненным, а сам просто присутствовал на работе. Причиной самого отказа выступило чувство унижения.
Само чувство унижения распространялось далеко за пределы рабочих моментов, в т.ч. и отвоевало себе место в семейных отношениях: он стал испытывать чувство отвращения к себе и к своей жене.
Это привело его к фактическому отказу от интимной близости, оставив лишь одну возможность – представлять какова та или иная женщина в сексе. Но и в собственных фантазиях о сексе он не шел далеко, понимая, что с той, что с другой у него все равно возникнет “оргастическое уродство” (как было и с женой).
Автор пишет, что «оргастическое уродство» возникло у Артема сразу после того как его жена прервала беременность, но этот феномен никак им не проинтерпретирован с позиции самого Артема, и требует дальнейшего исследования, ведь жена все равно хотела с ним большей близости.
Артем понимает, что чувство унижения ничем не обусловлено, но все равно ничего не может с собой поделать и начать работать.
Со своим дефицитом веса Артем, как следует из статьи не хочет работать, выставляя в качестве аргументов подозрения насчет того, что его заподозрят в “закомплексованности”.
Интерпретация автора
Автор, интерпретируя случай, пишет, что, отказавшись от рождения ребенка, Артём с женой проявили неприятие своей сексуальности. Их с женой психическое сопротивление зачатию и рождению ребенка вмешались в сексуальные реакции супругов и уродливо исказили их. Прежде всего, уродливой была их реакция на возникшую беременность. После ее прерывания сопротивление зачатию привело к уродливому искажению оргастического поведения Артёма, соответственно исказились и сексуальные реакции жены.
Неадекватное чувство унижения при выполнении служебных обязанностей представляет результат смещения унижения перед женой во время уродливого оргазма. При этом чувство сексуальной и конституциональной неполноценности компенсируется мегаломаническим превознесением себя над другими. Чувством превосходства рационализируется отказом от выполнения служебных обязанностей.
Автор считает, что оргастическое уродство Артёма — это символический симптом, замещающий неосознаваемое (первично вытесненное) представление об уродстве его души. Неприятие Артёмом своей худощавости также имеет символический смысл: в русском языке слово «худой» означает «плохой». Недовольство фигурой символизирует и замещает собой бессознательное (первично вытесненное) недовольство тем, что он оказался плохим мужем и плохим отцом. Он не уберег жену от неверного шага, не смог и не захотел спасти драгоценную жизнь своего первенца.
При этом, как считает автор, комплекс неполноценности, рационализируемый худощавым телосложением, выполняет полезную защитную функцию, не допуская отношений Артёма с женщинами.
При этом весь комплекс симптомов, связанных с оргастическим уродством, как считает автор, может быть интерпретирован как бессознательное самонаказание за убийство нерожденного ребенка.
В заключении автор пишет: “Бог послал ему красоту, любовь, благополучие. Но с беременностью для Артема и его жены настал час отдавать долги природе. «Любишь кататься, люби и саночки возить». Им надо было принять в свою семью детеныша и дать ему любовь, заботу и все то, что им дали родители. Но они Судьбе отказали, тогда Судьба тоже отказала им в необходимом.
Второй шанс Артему был дан в лице той целомудренной девушки, которую он по-настоящему полюбил. Девушка была правильно воспитана, ее здоровый детородный инстинкт не был подавлен. Именно по этой причине Артём чувствовал, что с ней не возникнет злополучного оргастического уродства. Ему надо было не подавлять любовь, жениться на любимой девушке и завести детей. Этот второй шанс Артём упустил по причине уродливого отношения к любви”. Автор даже нарисовал Артему выход из создавшегося положения. Он считает, что этот синдром, а вместе с ним и худощавость перестанут его беспокоить, если он «раскается в потребительском отношении к сексу, настроит себя на честный брак, рождение и воспитание детей». Получит Артем и бонус — «работа не будет казаться столь унизительной».
Собственное представление о личности и случае Артема
Поскольку у меня сложилось собственное представление о личности Артема и его случае, мне бы хотелось изложить свою точку видения.
Известно, что худощавость – постоянный спутник Артема. Она не помешала ему вступить в брак и пользоваться вниманием женщин. Не мешала она ему и найти рабочее место. Иными словами, она не носила катастрофических (дистрофических) признаков. Мир ему был рад, он тоже был рад этому миру. Об этом мы можем судить по тому, что он был востребован на работе и имел приятельские отношениями не только с директором, но и с некоторыми женщинами. Возможно, Артем и допускал “некоторую степень эксгибиционизма”, но я думаю, что он был обычной нарциссической личностью, которая умело использовала самокритичность и самоироничность. Собственно, это характерно для всех нарциссических личностей, таким образом они привлекают к своей персоне дополнительное внимание (в таких случаях есть смысл сказать: “Ну давай поговорим о тебе”).
Поскольку в силу личностных свойств Артем не хочет делить внимание к себе еще с кем-либо, нет ничего удивительного в том, что он отказался и от ребенка, и от жены.
Даже самый типичный нарцисс не скажет: “Я слишком прекрасен для того, чтобы работать — достаточно того, что я присутствую в офисе и украшаю его своей красотой”, я думаю, что автор таким образом хотел нам передать картину самовлюбленности, которую демонстрировал Артем.
Артем понимает, что чувство унижения ничем не обусловлено, но все равно ничего не может с собой поделать и начать работать.
Судя по тому, что Артем и его жена решили прервать беременность — ребенок для них обоих не был желанным. Усматривать в этом случае угрызения совести, причем настолько сильные, что она привела к развитию “синдрома”, я бы не стал. И уж тем более отказ от рождения нежеланного ребенка, никак не свидетельствует о том, что за этим кроется неприятие собственной сексуальности — уродливое ее искажение. Как известно, жена Артема и после аборта была не прочь вступить с Артемом в супружеские отношения. Другое дело, что у Артема действительно произошли некие изменения, но и они стали всего лишь совпадением, которому автор придал большее, чем оно заслуживает значение.
Как следует из описания случая, проблемы на работе Артема, его нежелание работать, равно как и отказ от внимания других женщин, возникли до прерывания беременности. Сначала он отказался от выполнения служебных обязанностей, посчитав их унижением своего достоинства, а потом появилось недовольство своим тело.
Поскольку тело Артема всегда было худощавым, его отказ принять его в том виде, в котором он был привлекателен для других женщин, указывает нам на внутренний патопсихологический процесс, который начал набирать свою силу. Я в этом вижу начавшийся конфликт межу одним “Я”, которому тело все еще нравилось и другим, которому обладание таким телом было унизительно. Это мы можем увидеть, если сопоставим факты, из которых следует, что “чувство сексуальной и конституциональной неполноценности компенсируется мегаломаническим превознесением себя над другими”, что заметил и автор.
Если мы согласимся с автором, что “оргастическое уродство Артёма — это символический симптом, замещающий неосознаваемое (первично вытесненное) представление об уродстве его души”, то увидим в этом этот конфликт. Возможно, что комплекс неполноценности (худощавое телосложение) и выполняет, как заметил автор, полезную защитную функцию – не допускает Артёма к отношениям с женщинами. Но кто-то же в его “Я” эту функцию использует!? Кто-то же в его “Я” все еще обращает внимание на женщин? А кто в его “Я” может обладать распорядительными функциями, если не другое “Я”?
Интересный получается поворот. Сначала “Я” довольно телом настолько, что формирует комплекс нарцисса, а потом вдруг это же тело начинает отвергать и прятать его от посторонних взглядов, подсовывая аргументы о том, что таким образом можно скрыть комплекс неполноценности. Давайте не будем отмахиваться от мысли, что речь должна идти о начавшемся раздвоении личности Артема!
Я уже обращал внимание на ипохондрию, как на процесс регрессии либидо. Здесь мы видим тот же самый феномен – либидо оттекает от основного “Я”. Поэтому то тело, не меняясь и “становится” вдруг настолько худым, что вызывает чувство отвращения.
Я не могу, не видя человека и не разговаривая с ним выставлять ему диагноз. Но вопросы, которые у меня в голове роются в связи с этим случаем, я не озвучить не могу. Если бы это был мой пациент, я бы спросил его: “Какое тело стало “худощавым”, твое или полового члена?” Я бы дождался ответа и в зависимости от него, задал бы другой: “Оргастическим уродством какое тело обладает?”.
Право автора считать, что “оргастическое уродство” — бессознательное самонаказание за убийство нерожденного ребенка. Но мне кажется это слишком. Даже в том случае, когда мужчина вдруг после аборта на самом деле заболел “чувством вины”, я бы подумал о психоневротической реакции, но не на факт аборта, я бы стал искать другую причину – у мужчин нет такого органа – матки, в котором развивается другой орган – плод, потерю которого мужчина бы воспринимал как фантомную боль, а вместе с ней и желание вернуть все обратно – основу чувства вины.
И уж совсем нельзя согласиться с тем, что все это “ответка” за отказ “отдавать долги природе”. Это сцена не из этой пьесы. Ведь Артем ни одним словом не обмолвился о том, что когда-то он переживал о прерванной жизни своего первенца. Все это приписываемое.
PS: Самое время подумать о переносе. Здесь я вижу и позитивный, и негативный перенос, граничащий с проекцией. Что с этим делать автор знает и без меня.
